Сыворотка Эрскина, Золы, Говарда Старка и Ваканды

Данным текстом я не претендую… да ни на что я не претендую.

Статьей, опять же, могу это назвать весьма условно, но, кажется, пора разложить свои домыслы по полочкам.

Начну с одного из значимых событий киновселенной Марвел — сотворение Капитана Америка.

Итак, был добрый доктор Эрскин, который хотел сделать идеального человека, работал над своей сывороткой, случайно одарил ей Иоганна Шмидта, а потом доработал состав, объединился со Старком и сделал «идеального человека» из вчерашнего асматичного задохлика.

Сразу.

С первой попытки, можно сказать.

Не верю.

В любом эксперименте подобного рода были и будут подопытные, на которых обкатывают сыворотку, ее применение, смотрят на проблемы, находят их решения. Должна быть тестовая группа — не один Иоганн Шмидт. Должны быть неудачные последствия.

Должны быть те, кто изменился не в ту сторону, сошел с ума от переизбытка силы, взбунтовался против своего творца — не зря же тех, новых суперсолдат времен 90-х спрятали в криокамеры, как только те почуяли собственную силу и начали бунтовать против всех и вся.

Да даже если — если — Эрскин был гением и учел всё, не мог он просто взять и сразу показать применение сыворотки на Роджерсе, надеясь, что всё получится.

У него на кону жизнь стояла — не доказал бы свою полезность, от него бы избавились, думаю. Его от ГИДРы-то только потому спасли, что он мог сотворить суперсолдата, идеальное оружие из человека, а оружия люди ценили во все времена.

Так что нет, Стив Роджерс не был первым подопытным в эксперименте Эрскина. И даже вторым не был.

Капитан Америка — результат десятков, если не сотен экспериментов, идеальное творение после множества ошибок. И трупов.

Дальше, почему именно Стив Роджерс. Есть у меня теория и на этот счет.

Но сначала стоит вернуться к тому, откуда вообще появилась сыворотка.

Давным-давно на землю Африки (еще — Северный полюс и Дикая Земля, последней в Киновселенной нет) упал метеорит, думаю, попутно прихлопнув всех динозавров, но это не доказано.

А состоял этот метеорит из вибраниума. Металл воздействовал на окружающий мир, некоторые растения и животные мутировали, люди это заметили, а так же заметили, что человек, который зачем-то съедал растение-мутант — прекрасные сиреневые цветы — становился быстрее, сильнее, ловчее, правда, не всегда. Некоторые умирали.

Конечно, само преображение превратили в ритуал, тех, кто не справился с трансформацией, называли недостойными, а достойные становились Черными Пантерами.

Как? Пили сок цветка и ложились в могилу. Их закапывали, окружая со всех сторон пропитанной вибраниумом почвой. И ждали трансформации. Впрочем, нам всё доступно показали в фильме.

Как и преображение Капитана Америка, когда Стива Роджерса накачали сывороткой и погрузили в металлический гроб, ускоряя процесс трансформации.

Итак. Сейчас будет крамольная мысль.

Эрскин не был создателем сыворотки. Он ее украл.

Или повторил с согласия и при содействии первообладателей технологии.

Серьезно, есть Ваканда, где веками Черные Пантеры проходили через трансформацию, чтобы стать идеальными воинами.

Есть проработанная технология создания суперсолдата.

Единственное — она обкатана под жителей Ваканды, которые веками жили на земле, пропитанной вибраниумом, они получали крошечные дозы вибраниума с едой и водой, и их организмы проходили через трансформацию намного легче, чем те, кто не подвергался воздействию вибраниума поколениями.

Итак, что нужно было сделать Эрскину? Подогнать эту формулу для любого человека.

Не создавать ее с нуля.

Не находить для нее ингредиенты.

Непросто, да, но ему не пришлось создавать технологию с нуля.

Вероятно, кто-то из Ваканды помогал Эрскину, добывая для него необходимые ингредиенты — кусок вибраниума, семена растений или сами растения, сок которых стал основой для сыворотки. Не знаю, кто пошел на это, но, кажется, всё было согласовано — Ваканда не отправилась карать за кражу своего металла и технологий.

В любом случае, был вибраниум, который, вероятно, использовали при облучении Стива Роджерса вита-лучами, были растения, использованные как основа сыворотки.

Есть забавный момент. Если растения были выращены непосредственно Эрскином, то, вероятно, для достаточного насыщения почвы, он использовал вибраниум, а данного металла у него было немного.

Как сказал Говард Старк: «Ты держишь в руках всё, что у нас есть».

Значит, Стив Роджерс сражался тем самым щитом, на котором были взращены ингредиенты для его сыворотки, и который был частью установки, которой облучали его, чтобы сделать Капитана Америка, но об этом чуть позже.

Меня всегда крайне интересовало, как же работает эта сыворотка.

Она улучшает человека, приводит к какому-то стандарту — может, заложенному в ДНК. Она трансформирует человека, меняет его полностью, улучшает реакцию, регенерацию, силу. Допустим, Роджерс и до того обладал эйдетической памятью, хорошо, но физически он претерпел невероятные изменения.

Моя теория: вирус.

Сыворотка или — сок цветов — содержит в себе некий мутаген, под воздействием которого организм человека меняется, достигая своего идеального состояния.

Логично, что человеческий организм начинает сопротивляться любой заразе, что попадает внутрь него, поднимается температура, но это не помогает, поскольку вирус не начинает действовать активней, трансформация идет быстрей, наличие вибраниума, думаю, только ускоряет весь процесс. Так же есть вероятность, что уже трансформировавшийся организм всё же уничтожает вирус, а человек с хорошим иммунитетом будет успешно бороться с вирусом безо всякой трансформации или она будет частичной или некорректной — как у Красного Черепа.

Итак. Стив Роджерс — будущий Капитан Америка. Тщедушное тельце, хронические заболевания, а иммунитет? Какой там иммунитет? Отрицательный?

Я не знаю, какой эффект дает вита-радиация. В реальности подобного излучения не существует. Вита-радиация была упомянута в «Агент Картер», и доктор Ванко начал говорить о том, что именно делает вита-радиация. К сожалению, агент Картер перебила его, и Ванко успел сказать только «стабилизируют».

Роджерса кладут в камеру, чтобы облучить его вита-лучами.

Дальше, что мы видим — камера светится и данное свечение напоминает свечение синтеризированного Тони Старком элемента. Не мной доказано, что это был искусственный вибраниум. Значит, то, что светилось в камере, теоретически могло быть вибраниумом. Вита-радиация же использовалась не столько для облучения подопытного, сколько для стабилизации вибраниума.

Одновременно в камере поднимают температуру — когда ее открыли, повалил пар.

Стив Роджерс начинает трансформацию, и это больно, поскольку тело преображается очень быстро. Да, организм почти не борется с вирусом, но столь стремительная трансформация должна быть крайне болезненна.

Подводим итог.

Как получить Капитана Америка:

— берем проверенную технологию изготовления суперсолдат и все ингредиенты;

— меняем ее под людей, не имеющих в организме нужных элементов;

— находим подопытного с отрицательным иммунитетом и отсутствием собственного мнения (или достаточно хитрого, чтобы это мнение до поры придержать при себе);

— вгоняем ему сыворотку, облучаем вибраниумом, поднимаем температуру тела и окружающего пространства;

— получаем готового суперсолдата.

Да, у Черных Пантер нет отрицательного иммунитета, зато есть поколения предков, которые жили на земле, пропитанной вибраниумом.

После смерти Эрскина Говард быстро прибрал к рукам вибраниум, чтобы не конфисковали, переделал его в щит, который в итоге отдал достоянию нации — Роджерс героически сражается за страну, а еще может сделать финт ушами, как с Аззано, да и сами раскрутили Кэпа, теперь наслаждайтесь тем, как он творит невероятное, будучи на хорошем счету у всех, кто хоть мельком слышал о нем, у него точно вибраниум не отнимут.

Теперь вернемся к «неудачным попыткам», то бишь, к Иоганну Шмидту.

Полагаю, такие последствия возникли не потому, что он был «злым и недостойным», а потому, что Шмидт был взрослым сильным мужчиной с хорошей иммунной системой.

Технология толком не была обкатана на людях, не имевших в своей родословных вакандцев, вероятно, кто-то из подопытных обрел силу, чего и пожелал Шмидт. Его трансформация прошла несколько иначе, и он получил силу и некоторые физические дефекты.

И тут в игру вступил Зола.

В Аззано была целая лаборатория, где проводились непонятные эксперименты с пленными.

Моя теория: Зола пытался повторить хотя бы начальный этап трансформации Шмидта.

Я не знаю, использовал ли он растения Ваканды, кровь Красного Черепа или что-то еще, но результат мы видели — истощенный Барнс в лихорадке, которого Стив практически вынес на себе из той лаборатории.

Итак, Барнсу плохо, но он идет, пытается что-то соображать, температура окружающей среда поднимается, поскольку в здании начинается пожар, и тут ему резко хорошеет настолько, что он и на противоположную сторону сам перебирается, и на Роджерса от души орет.

Не думаю, что это совпадение.

Ослабленная иммунная система, повышение температуры, вирус начал работать — Барнсу даже не понадобилась реабилитация — встал, бодренько пристроился за левое плечо Роджерса и начал от души ему помогать, пока не упал с поезда.

Но он не просто упал, а в зимнее ущелье, возможно, в ледяную воду — естественная криозаморозка. Это работало с Роджерсом, с Т’Чаллой, почему не должно сработать с Барнсом?

Главный вопрос тут вот в чем: почему Зола не смог повторить свой эксперимент и сотворить еще одного суперсолдата?

Вероятно, Арним использовал для основы своей сыворотки кровь Красного Черепа. Ну, или просто не знал, откуда ему поставляют ингредиенты.

Но не Старк.

Ладно, хорошо, может, Говард изначально тоже не знал, где можно достать ингредиенты для сыворотки, но он точно знал, что для правильной сыворотки нужен вибраниум.

Так как Дикой Земли в Киновселенной нет — или нам ее не показали, — остаются два источника вибраниума: Ваканда и Северный Полюс.

Я не говорю, что Говард не искал Стива, нет, я говорю, что он мог искать не только Стива.

Идут годы, Говард находит, вероятно, крупицы вибраниума и то, как его синтезировать, чтобы не зависеть от естественных источников, но сделать этого не в силах.

До сыворотки — еще далеко, для ее создания всё еще нужны цветы, всё еще нужен настоящий вибраниум.

И вот тут появляется Улис Кло.

В фильме «Мстители: Эра Альтрона» Тони Старк говорит, что знает Кло.

В фильме «Черная Пантера» говорится, что Улисс Кло — единственный, кому удалось похитить вибраниум. Если это не так, то поправьте меня.

Помогал Кло обворовывать Ваканду Н’Джобу, брат короля Т’Чаки. Полагаю, тогда украли не только вибраниум, но и цветы — или их семена.

Вскоре Говард Старк получил сыворотку, которая может превратить любого в суперсолдата.

Я уверена, что эти два события связаны, что Кло и Н’Джобу продали вибраниум и семена Говарду Старку, и только тогда он смог сделать сыворотку, которую и похитил Зимний Солдат, убив при этом Старка.

Думаю, он поторопился, потому что солдат получилось столько же, сколько образцов сыворотки было украдено. Повторить эксперимент не удалось.

Потому что не было главного ингредиента — цветов, что растут только в Ваканде.

---

Немного клипов

@темы: не мое, клип

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Чертова музыка

В общем, досмотрела я сезон АИУ.

Не верю, что так закончился сезон, но... Но ладно. Пусть - они закончили сериал, я подчиняюсь режисерской воле.

Но всё еще не верю.

Хуже другое - иду я сейчас, в наушниках музыка - к черту безопасность на дорогах, я хожу исключительно по светофорам - и у меня начинает играть "Княже, мой княже".

И вот так офигенно музыка ложится на последнюю серию, что аж руки чешутся смонтировать. Но. Но я на работе.

В общем, могу только представлять.

Продолжаю напевать.

Через семь смертей к тебе я шла - мой князь,

И заклятья сеть тебе ткала - мой враг,

Наконец-то я тебя нашла - проснись

И взгляни на меня!

…ночь гнева темна…

Я пришла бедой, дождевой водой,

Горькою слезой, слепой грозой,

Так напейся меня и умойся мной -

Осыпается время за спиной;

Что мне делать с собой, князь мой, враг мой,

Моя боль, мой свет, если жизни нет,

Если ночь темна, велика цена,

Мне не уйти - ты прости, прости, прости…

Княже мой, княже,

Шелкова пряжа

До ворот твоих мне дорогой легла;

Враже мой, враже,

Грозна твоя стража,

Что ж от меня-то не уберегла?

…княже мой, княже…

---

Стив Роджерс. Ноль-ноль-икс. Битва за Нью Йорк

Исключительно Битва за Нью-Йорк.

Видео: Мстители (2012)

Аудио: "Ноль-ноль-икс" из "Приключения Капитана Врунгеля"

@темы: клип, MARVEL, моя странность

---

В одну строчку. Недо-драбблы

Разгребаю черновики. Тут - драбблы одной строкой, то, с чего начинаются все мои истории, можно сказать. Эти идеи были... очень давно. Не знаю, вернусб ли я к ним. Так что сюда.

Дик/Скай. Кажется, я только что переспала с внуком Фитца.

Мей: ощутить себя мамой, глядя в глаза умирающей старухи.

Коулсон: Выиграть сражение. Проиграть войну. Смерти.

Йо-йо: Она всегда возвращается к началу движения, к началу петли. Теперь она хочет из нее вырваться.

Скай: Они вернули ее, зная, что она — оружие. Что же, пусть они познают силу этого оружия.

Дик, Рэдклифф: Вирус в его Оболочке.

— Не влюбляйся в солдат, — говорит Наташа, — иногда они не возвращаются с поля боя.

И Петра бы рада последовать ее совету. Но поздно.

Эрик/Шури. Обнаружить, что он — твой кузен после поцелуя. Понять, что она — дочь того, кто убил твоего отца после того, как влюбился.

Ванда знает: Вижен — не человек.

Не просто «мутант», как она, не просто «нелюдь», как та же Дрожь, не просто генетически усовершенствованный гуманоид, идущий корнями своими от «homo sapiens», нет. Вижен — не человек. Никогда им не был и стать окончательно не может.

Ванда знает это.

Но это не значит, что она не понимает, почему он удивляется тому, что нормально для людей. Тому, что естественно, заложено самой природой.

Лицо жертвы — не сухие цифры статистики, а лицо, имя, то, каким он был.

Это немного слишком.

И не забыть, не стереть, не уничтожить.

И отпечатался в разуме — ее ангел, которого она видела на старых фото, который пришел за ней… ее дьявол, который отнял у нее семью.

Дьявол для Железной Леди.

Алая Ведьма. Танцуя на углях, и она обожжется однажды.

фем!Перкер/Барнс:

— Но я-то выросту, а ты так и останешься бессмертным бесчувственным роботом.

— Мы те, кем нас сотворили.

Барнс: Злу проще. Ему не нужно соблюдать правила.

Вижен|Таша: я был твоим видением, но я появился только потому, что Джарвис любил тебя.

Вот вам забавный факт: щитом тоже можно убивать.

У Кэпа и Сорвиголовы один священник.

Пэгги/Дэниел, упоминается Стив. У них обоих есть это. Несовершенство.

Брук Рамлоу и Таша Старк — или как проверить, не порвет ли стояк Кэпа его костюм.

— Зачем я вам такая?

— Просто ты наша.

— Мисс Старк, думаю, мы должны поговорить, — улыбается Росс, крепко сжимая ее ладонь.

Рукопожатие выходит так себе, но когда подобное волновало желающих власти над всем миром Генералов?

Таша притворяется возлюбленной Кэпа и Барнса, потому что те не хотят афишировать свои отношения. Поэтому она ходит с ними на свидания, дает интервью в ток-шоу и притворяется, что любит обоих. Погодите-ка. Притворяется?

@темы: странность, фик

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

О фем!версиях

Я таки могу утащить это сюда.

Вообще, знаете, что меня всегда бесит в фем!версиях? То, что герой, сменив пол, обязательно меняет и свою сущность.

То бишь, в "Волчонке" я сначала активно охреневала от Стайзла на каблуках, нашла пару - пару! - авторов, которые прописывали нормальную фем!Стайлз. Это был тот же самый Сталйз, просто в другом теле.

Пара авторов на немаленький фэндом, люди, серьезно?

Плюнула, села писать сама - девушку-Стайлза, в которой люди с удивлением опознавали почти-канонного Стайлза.

Окей, я знаю, что пол влияет на многое - разные возможности, разное представление, но зачем ООСить и ставить Стайлза на каблуки безо всякого объяснения и обоснуя?

Так что да, когда пишешь фем!версию персонажа или male!версию персонажа или, господи, даже ксено!версию персонажа, единственное, от чего нельзя отступать - суть остается неизменной. Если ты ставишь персонажа на каблуки, будь добр, объясни, почему этот персонаж встал на каблуки, без отсылок на "волю автора".

@темы: странность, мысля, моя странность

---

Окей, фигня бывает

Мне нельзя сознавать, что впереди два выходных и меня никто не дернет на работу.

Но вот она я, поняла, что впереди два выходных, и творю фигню. На абсолютно трезвую голову, если что.

Как говорится, люди, бросайте пить, учитесь чудить на трезвую голову.

Могу, умею, практикую, только что покрасила две пряди волос в фиолетовый цвет.

Он мне, кстати, идет. В фиолетовый я уже красилась - полностью. Смываясь, правда, он предал моим волосам седой оттенок.

В общем, нельзя мне сознавать, что я могу отдыхать XD

@темы: мысля, моя странность

---

Девочка в маске и балетной пачке

Девочка в маске и балетной пачке

Наташа Романофф, Баки Барнс, fem!Питер Паркер

Девочка в маске и балетной пачке

— …А теперь мы перейдем к новейшей автоматизированной мастерской по сборке дронов.

Барнс остановился резко, словно на стену налетел. Стив замер рядом, нахмурился:

— Бак? Что-то увидел?

— Экскурсию? — словно сам себе не веря ответил Баки, глядя прямо перед собой, но нет, толпа школьников, восхищенно внимавших какому-то ученому, не исчезла. — Стив… Что происходит?

— Новая политика открытости и прозрачности, — сморщил нос Роджерс, потирая шею сзади. — Бак, просто смирись с тем, что иногда тут будут мелькать дети и… Что? Ты увидел что-то странное?

— Не странное, — не согласился, уставившись на одну из школьниц, Баки. — Знакомое.

Так уж вышло, что он никогда не видел ее без маски, зато видел в балетной пачке.

— Ты знаешь, что это выглядит глупо? — уточнил Клинт у Романофф.

Они оба стояли в дверях, глядя на Спайди — девчонку, которой покровительствовал Старк — в ее костюме и балетной пачке поверх.

— Она отказывается снимать костюм, так что я бессильна, — хмыкнула Романофф. — Это — ее выбор. Ладно, милая, не отвлекайся. Дальше у нас… Барнс. Да не пялься ты так. Лучше помоги. Девочка совсем деревянная.

— Думаешь, смогу помочь? — уточнил Баки, входя в зал и на ходу собирая волосы в хвост.

— Меня ты расшевелил, — пожала плечами Наташа.

Барнс усмехнулся и встал к станку — сначала нужно было размяться, а уже потом поражать зрителей невозможными финтами. Но в тот вечер он поразил воображение маленькой — тогда он еще не подозревал, насколько она маленькая — Спайди.

— Ты знаешь кого-то из них? — заинтересовался Стив, разглядывая школьников.

— Ты тоже, — хмыкнул Барнс. — Присмотрись.

— Я смотрю, — кивнул Роджерс, — но меня не учили, как тебя, анализировать малейшую несостыковку. Скажи, что я должен искать.

— Наташа всегда сначала учила своих учениц танцевать, — усмехнулся в ответ Баки.

И это было правдой. Если Романофф бралась за чье-то обучение, то сначала учила танцевать — Пеппер у нее была невероятна в румбе, а Ванда просто горела, когда изгибалась в танце живота. Потом, глядя на успехи ученицы, Наташа подбирала наиболее подходящий вид боевых искусств. Не ошиблась она ни разу.

А для Спайди выбрала балет.

— Не понимаю, почему, — сообщила однажды Спайди, пытаясь повторить требуемое движение. — Я ужасна в балете. Я не гнусь, как надо.

— Что странно, — хмыкнула Романофф. — В бою или полете ты это делаешь легко, почти естественно. В бою.

Баки и Наташа переглянулись и одинаково ухмыльнулись. Спайди через пять минут от них на потолок запрыгнула и отказалась спускаться, но да, в какой-то момент их недо-схватки вертикальный шпагат дался ей легко и естественно.

— Танцевать, — повторил Стив. — Значит, нужно смотреть на движения, на пластику тела.

— Заметил? — уточнил Барнс, пожирая взглядом старательно-неуклюже двигающуюся девочку.

А потом она забывалась, и всё это, воздушное, легкое, балетное, всплывало на поверхность. Баки никогда не видел Спайди без маски. Сейчас он знал, что у нее каштановые волосы и очаровательный вздернутый носик.

— Спайди? — уточнил Стив, не глядя на Баки — он предпочитал играть без подсказок. — В последнее время она тренирует только ее. Значит, Спайди среди этих школьников.

Баки просто кивнул. О том, сколько Спайди лет, он как-то не задумывался.

— Барнс, она достаточно взрослая для того, чтобы рисковать собой, так что может немного потанцевать, — хмыкнула однажды Романофф. — Милая, что опять? Ты движешься так, будто у тебя кости неправильно к мышцам крепятся.

— А когда мы начнем учиться драться? — уточнила Спайди, складывая руки на груди.

— Ты уже начала, — хмыкнул Барнс. — Ты становишься гибче и быстрей. Не заметила? Да и движения… Если приложить чуть больше силы, то…

— Я поняла, — вздохнула Спайди. — Это как в том древнем фильме про пьяного мастера.

Этот фильм был младше Баки, так что он обиделся.

— Стой, я не понимаю, — сказал Стив. — Я вижу… кое-кого. Но не уверен…

— Тогда смотри, — усмехнулся Барнс и спокойно направился к школьникам.

Детки его заметили, восхищенно зашептались, а в глазах у Спайди возник ужас. Барнс спокойно дошел до нее и протянул руку — словно на танец приглашал.

— Не-а, — сказала Спайди. — Простите, мистер, я не умею танцевать.

— А вот Романофф так не считает, — хмыкнул Баки, видя нарастающую панику девчонки. — И она прекрасно подбирает танцы для своих учениц. Так ведь?..

— Петра, — сообщила Спайди. — Петра Паркер… и…

— Жду следующей репетиции, — ухмыльнулся Барнс. — На этот раз, сними хотя бы маску. Она глупо смотрится.

Спайди только ошарашенно кивнула, и Баки вернулся к растерянному Стиву.

— Я подумал на другую, — честно признался он.

Ну, его всё же не учили вычислять людей по характерным движениям и пластике тела.

Любовь - искренняя и честная

Барнс в совершенстве владел своим телом. Это было почти правильно — знаменитое Оружие ГИДРЫ должно быть оружием само по себе. Он знал себя и прекрасно чувствовал себя в своем теле, чувствовал чуть ли каждую молекулу своего организма и потому мог творить чуть ли ни невозможное.

И Петра… чувствовала… Любовь — искреннюю и честную.

Она смотрела, как Барнс под странную хаотичную музыку выдает что-то между балетом… всем. Он был живой. В этом танце, в каждом выдохе, в каждом вольном — невольных просто не было — движении он был живым, настоящим, открытым.

— Завораживает, да? — усмехнулась рядом Романофф, и Петра вздрогнула, только сейчас поняв, что засмотрелась, что совершенно потерялась в чужом танце, в чужом откровении. — Над реакциями и бдительностью мы еще поработаем, — пообещала Наташа и вздохнула: — Почти завидую. Я всегда настороже, а ты… ты еще умеешь отдаться моменту. И раз так — смотри.

И Петра смотрит. Смотрит во все глаза, поглощенная танцем… А когда Наташа, странно усмехнувшись, резко врывается в рисунок танца, подстраивает, гнет его под себя, не ломая, а только дополняя, делая совершенней…

Петра любит — искренне и честно — танцы.

И она всей душой хочет быть как эти двое.

Ловкость и грация

Флэш — придурок.

В шесть лет он дергал Петру за косички, в шестнадцать он яростно высмеивает ее, потому что… а черт его знает — почему. Петра всего-то пару раз обошла его. Но и ЭмДжей, и Нэд тоже отличились этим, но среди троицы нердов Флэш предпочитает дразнить и задевать именно Петру.

Поэтому странно видеть его притихшим после экскурсии в СтаркТауэр. Новая политика открытости, Мстители — друзья, и прочая хрень, да-да, Петра в Башне бывает регулярно — пусть и не под видом Петры, а под видом Спайдер — Спайди, как упорно зовут ее… все.

— Потому что звание «Паук» еще нужно заслужить, — улыбается одними уголками губ Черная Вдова. — А теперь к станку.

И Спади идет к станку, поднимается на носочки пробы ради, разминается, готовится слушать четкие указания мисс Романофф. Обычно всё так и бывает. А потом случается экскурсия, Флэш говорит, что Петра самозванка и никто ее тут не знает, и Барнс подходит к ней и говорит о том, что Петру тренирует лично Черная Вдова. А под конец еще и Старк мимолетно напоминает:

— Паркер, зайдешь ко мне послезавтра, в субботу. Мне не нравится, что ты там накрутила в новом проекте.

Это он про шуттеры, замаскированные под браслеты — простое украшение, но расположить баллон с паутиной никак не получается правильно — Петра его искривила. Видимо, придется за это искривление получить выговор. Ничего, она морально готова.

А после этого Флэш… утихает. Он не трогает Паркер всю обратную поездку. Не обращает на нее внимания в пятницу. В понедельник делает вид, что Паркер просто не существует. Петра даже начинает волноваться за душевное здоровье Томпсона — что-то он слишком мало уделяет времени на выплескивание негодования и злости в окружающий мир.

Но волнуется она мимоходом, мимолетно. Потому что на следующее занятие мисс Романофф она всё равно надевает маску, а мистер Барнс смеется при виде нее — не обидно, словно другого и не ждал. Кажется, тайна осталась тайной, и только Капитан Америка смущенно не хочет втягивать Петру в очередной бой.

— Она всё равно втянется, Кэп, — фыркает Старк. — Пусть уж лучше мы будем в курсе и сможем подстраховать.

С этим не спорит никто. Петра продолжает… быть Спайди. Танцевать. Хотя иногда мисс Романофф уже втягивает ее в бой, внимательно отслеживая движения и постановку рук и ног. Мистер Барнс не вмешивается — с Петрой он предпочитает танцевать. И с мисс Романофф. И Петра поклясться может, что видела, как мистер Барнс учил мистера Роджерса танцевать.

Так что у нее нет времени, чтобы всерьез задуматься о том, что творится с Томпсоном.

А потом ей ставят подножку. И Петра падает. Потому что она сейчас — Петра Паркер, а не Спайдер и даже не Спайди.

Петра сидит на коленях, чувствуя, как внутри поднимается волна обиды, и слышит разочарованный голос Томпсона:

— Эй, Паркер, где же твои ловкость и грация?

Флэш не издевается. И даже подножку поставил не он. Флэш — чертов — Томпсон искренне думал и верил, что она не упадет. От этого становится… странно. Паркер проглатывает все колкие слова и пытается отшутиться:

— В лаборатории. Я только там ловкая. Ни одной разбитой пробирки за последние полгода!..

Ложь. Пятьдесят три только за прошлый уикэнд. Но Флэш-то этого не знает. А потому он спрашивает:

— Так это ложь? Про репетиции?

Петра… идиотка.

Потому что она встает на носочки и изящно поднимает одну ногу в вертикальный шпагат. Посреди школьной столовой. И говорит спокойно:

— Но это не значит, что я умею дружить со своими конечностями.

Томпсон ошарашенно смотрит на Паркер и молчит, а Паркер идет к друзьям — привычно неловко и неуклюже.

Ловкость и грацию она, пожалуй, должна оставить для Спайдер… но иногда можно, да?..

Подглядывать - нехорошо?..

— Нет же, Стив, не так, — смеется тихо мистер Барнс, и от смеха этого странно становится.

Паркер осторожно заглядывает в приоткрытые двери спортивного зала, где обычно проходят их с мисс Романофф тренировки. Такое уже было, вроде, но в тот раз мисс Романофф подошла одновременно с Петрой. А Паркер редко слышит смех мистера Барнса. И еще реже слышит смущенное бормотание Капитана Америка. Так что она просто не может удержаться. И смотрит.

Мистер Роджерс просто красный. У него пылает лицо, уши. Он наступает на ногу мистеру Барнсу и принимается смущенно бормотать. А в ответ слышит насмешливое:

— Ну же, Стиви, перестань тушеваться. Это нестрашно. В бою ты ловок и быстр. Что? Не сможешь освоить пару движений?

— Я всё равно неуклюжий, — бормочет мистер Роджерс, и мистер Барнс снова смеется.

Петра… Окей. Ладно. Хорошо. Она залипает. Потому что ну… как не смотреть? На радостного и чуточку взбудораженного, но очень мягкого мистера Барнса, на смущенного и чувствующего себя неуютно в собственном теле мистера Роджерса? Вот как на них не смотреть?

— Ты как Петра, — ворчит, улыбаясь, мистер Барнс. — Она тоже поначалу не могла понять, как может сделать движение, хотя с легкостью выполняла что-то подобное в бою. Кстати. — Он останавливается. — Попробовать, что ли?.. Но нужен взгляд со стороны… Желательно — мой. Значит, Стив, тебе нужен другой партнер.

— И кто? — хмурится мистер Роджерс, делая шаг назад.

— Паркер, зайди уже в комнату, — смотрит в сторону дверей — в ее сторону! — мистер Барнс. — И вообще — подглядывать — нехорошо. Так что будешь партнером Стива. Хочу посмотреть со стороны, где там у него что не получается.

Петра вздыхает и заходит в зал. Мистер Барнс фыркает:

— Маска. Брось. Тут все знают тебя в лицо… Так что…

Петра смущенно стягивает маску. Мистер Роджерс, пытается ободряюще улыбнуться ей и протягивает руку, говоря:

— Прости, если оттопчу тебе ноги. — Он хмурится и уточняет: — Я точно оттопчу тебе ноги. Так что прости.

Мистер Барнс смеется. Петра улыбается. Мистер Роджерс сначала смотрит на друга, а потом издает короткий смешок.

А следующий час они танцуют.

Ну… Хорошо, что Петра исцеляется быстро. Очень хорошо.

И картинки!

запись создана: 24.10.2018 в 17:52

@темы: фик, Наташа Романофф, Баки Барнс, MARVEL, Петра Паркер

---

(Не) эксперимент!..

У меня для вас злая и страшная сказка на ночь глядя.

Серьезно, тут всё не очень по-доброму.

Злая-злая АУ-шка.

Хэдканоны:

Тони - приемный сын.

Старк-из-ГИДРы.

Рука Барнса - творение Старка.

Вы предупреждены.

1. Он не твой эксперимент, Говард!..

Тони лет… шесть, наверное? Школа ужасна, дети его не понимают, он не понимает, как можно быть такими ограниченными и глупыми.

А раньше… а до этого… что было до этого?.. Что?..

Тони держит в руках рамку с фотографией, сделанной на его пятый день рождения, жмурится, пытаясь вспомнить, но ничего не получается. Это же было всего год назад. Это было год назад. Почему он не может вспомнить?

Он сжимает фотографию, в голове начинает гудеть, дерево жалобно кряхтит, а потом:

— Он не твой эксперимент, Говард!..

Стекло разлетается на куски под крик мамы.

Тони отпускает рамку, та падает на пол, стеклянные осколки разлетаются во все стороны. А мама всё кричит:

— Он — наш сын!.. Ты не имеешь права, Говард!.. Ты не имеешь права!.. Не с ним!.. С тем калекой из подвала — да. Можешь творить с ним всё, что душа пожелает!.. Но не смей трогать Тони!..

Тони осторожно крадется по коридору в сторону криков. Ему страшно, но отчего-то важно узнать, что тут происходит.

— Лицемерка! — смеется отец, и от этого смеха мурашки по спине бегут. — Когда он умирал, ты была согласна на всё — лишь бы спасти своего сыночка!.. И сыворотка прижилась в нем. Да, Мария, та самая сыворотка, что течет в венах «калеки из подвала», та самая сыворотка, что сделала Стива Роджерса Капитаном Америка. Она прижилась в Тони. И убила всех остальных подопытных.

— Ты мне этого не говорил, — выдыхает мама. — Говард!.. Ты говорил, что это спасет его!.. Ты не говорил, что она опасна!..

Тони подкрадывается к приоткрытой двери в гостиную и смотрит в щелочку на родителей. Отец пьет, а мама… мама такая печальная.

— Брось, Мария, — фыркает отец. — Он всё равно умирал. Но умирал бы он долго и мучительно. Сыворотка могла его спасти или убить быстро. Тони выжил. Все в выигрыше.

— Не Тони, — глухо говорит мама. — Что ты с ним сделал?.. Он больше… Он не живой… Он как… робот.

Тони застывает, а сердце глухо бухает в ушах.

— Побочные эффекты обнуления, — рассеянно говорит отец. — Ты же сама просила, чтобы у него не было кошмаров. Новые знания теперь он накапливает быстро и безболезненно. Тогда, когда человеческий разум устает, разум Тони может работать еще долго. Тони будет вычислять, как эти… компьютеры. Конечно, машина со временем перегонит его, но мыслительный процесс Тони всегда будет ускорен. Я бы предпочел получить суперсолдата, но получил гения. Весьма неплохо.

— Он был умен и до этого, Говард, — говорит мама глухо.

— Он был просто умен, — соглашается отец. — Сейчас он гениален. Сейчас он достоин, чтобы быть Старком. Сейчас я даже рад, что его слабовольная мать решила, что Тони безопасней жить в «нормальной семье», чем с агентессой ЩИТа.

— И — видит Бог — я пыталась дать ему нормальную семью, — говорит мама, сгорбившись. — Его мать хотела этого. И мы приняли его в семью. И он стал мне сыном, Говард, а ты…

Нет. Тони выдыхает:

— Мама?

Мама и отец оборачиваются на него.

— Говард, он слышал! — шепчет мама. — Он… Он…

— Ничего не вспомнит, — жестко говорит отец и смотрит на маму насмешливо: — Позволишь мне оставить Тони твоим сыночком?..

Мама бессильно падает в кресло и кивает. Тони стоит в дверях и смотрит на нее большими глазами. Отец подходит к Тони, смотрит на него сверху вниз, а потом говорит:

— Дай мне руку, Тони. Ты должен пойти со мной в подвал. Нужно, чтобы ты кое-что забыл.

Тони… Тони не хочет.

Говард сильней шестилетки. Он закидывает брыкающегося Тони на плечо, а тот кричит, кричит, кричит:

— Мама!.. Мама... Ма-ма!.. Мама!..

Мама даже не смотрит на него. Мама плачет и всё шепчет, шепчет:

— Господи, прости. Прости, Господи… Прости меня…

И этот шепот набатом отзывается в ушах, оглушает, почти вырывает сердце из груди… Тони резко садится в своей кровати. Хватает ртом воздух, цепляется за покрывало, смотрит перед собой, но видит — всё еще видит — маму, которая всё просит у Бога прощения.

— Проснулся, — слышится откуда-то слева.

Тони слетает с кровати, пытается схватиться за что-то, что может оказаться оружием. А Зимний Солдат смотрит на него из темноты, потом вздыхает и говорит:

— Я слышал. Ты говорил во сне. И да. Воспоминания после обнуления рано или поздно возвращаются. Особенно, если их стимулирует твой М.О.Р.Г., Старк.

— После обнуления? — хрипло повторяет Тони.

Барнс вздыхает как-то особенно, с жалостью:

— Ты же сам понимаешь, да?.. Помнишь, кого ты увидел там, в подвале, куда тебя приволок Говард?

Тони смотрит на него, застывает, взгляд мечется, а потом он хрипло говорит:

— Я помню… Человека… на цепи… который смотрел на меня… и плакал… Но ведь этого… не было?..

— Мне жаль, Тони, — говорит Барнс. — Рано или поздно, но воспоминания, стертые обнулением, возвращаются.

И Тони просыпается. Он лежит в своей кровати, смотрит в потолок. Сердце колотится в груди. Он выдыхает — медленно, медленно, до предела, до горящих легких, а потом жадно вдыхает, закрывает глаза и приказывает тихо:

— ПЯТНИЦА, инициируй все необходимые процедуры для эксгумации тел Говарда и Марии Старк. Мне нужно их ДНК.

2. Его голос

В голове — муть. Перед глазами всё плывет.

— Он в сознании?

Знакомо… Знакомый голос… Знакомый голос… Кто он?

— Не совсем. В его венах сейчас такой букет из психотропных и снотворных препаратов, что удивительно, как он умудряется еще шевелиться.

Хочется отшатнуться от… него… этот, второй, его голос значит «боль», его голос значит «мучения».

— Вы усилили сыворотку?

Любопытство… такое знакомое… к этому голосу хочется тянуться… как к сво… сво-бо-де.

— Нет, но надеемся усилить ее… с вашей помощью?..

Нет-нет-нет. Нет.

— Да. Конечно.

— Говард…

Тишина стоит оглушающая, а собственный голос — то ли шепот, то ли скрежет — пугает. Но надо объяснить, что тот, второй, приносит только боль. Нужно… Нужно…

— Го-ова-ард.

— Он вас узнал! — пораженно выдыхает второй.

— Любопытно, — соглашается Говард. — После обнулений… Это следует изучить. А пока — сотрите его. Пока мы будем облучать его и делать ему руку… Во время эксперимента мне не нужен кто-то с самосознанием.

— Как скажете, мистер Старк, — почти с обожанием говорит второй.

И снова приходит боль.

Руки… у него две руки. Нет!.. Не трогайте!.. Боль!.. Боль!.. Боль!..

— Его закоротило!.. Нужен другой источник энергии.

А потом — тепло, свет, легкость… И кто-то еще… Оно — главное. Он. Он главный. Он. Зимний Солдат. Он теперь Зимний Солдат. Он знает всё, что знает Зимний Солдат. Он и есть Зимний Солдат.

Дестабилизация? Сообщить? Нет. Промолчать. Подождать.

Рядом снуют техники. Агент не смотрит на них. Он ни на кого не смотрит. Только краем глаза следит за человеком. Ему лет сорок. У него седые виски. Закатанные рукава рубашки, небрежно распущенный галстук и знакомый прищур темных глаз.

Агент не смотрит на этого человека.

Агенту запрещено.

Агент сидит в кресле.

Человек разбирается с бумагами, говорит что-то техникам. Потом с грохотом подтаскивает стул, садится напротив Агента и ждет. Постепенно техники уходят. Человек остается.

Он смотрит на Агента, усмехается, а потом говорит:

— Надо было захватить виски. Неплохо было бы выпить, как в старые времена, а, Барнс?

Слово… фамилия… отдается внутри. Знакомо. Как этот человек.

— Знаешь, когда мне сказали, что выжил, — говорит человек, — я был зол. Я был в ярости. Кэп умер, а ты выжил? Ты? Никчемный, ненужный, бесполезный… Они никогда не говорили прямо, кто ты — предоставляли результаты тестов, рассказывали о показателях, просили о помощи…

Он усмехается. Агенту… тревожно. Этот… этот человек… он должен… спасти?..

— Моей религией всегда была наука, — продолжает человек. — И я решил посмотреть, что можно сотворить из такого бесполезного… тебя. А потом оказалось, что в тебе есть сыворотка. Немного, да. Может, во всем тебе ее меньше, чем в едином образце крови Кэпа, вот только образцов его крови у меня больше не было. А был ты. И я решил… поработать с тобой.

Это… нет. Неправда. Ложь.

— К этому времени тебя уже пронизали триггерами, — продолжает человек, — кодовыми фразами. Ты весь принадлежал им… Но иногда в тебе вновь появлялся Барнс. Обнуление — не панацея от самосознания. Пока живо тело, где-то там, в подкорке навсегда будешь ты, Барнс. И это… — Он усмехается. — Почти раздражает.

Агент… не Агент, тот, что был до него, тот, другой… Барнс?.. Да. Кажется. Ему… больно?..

— Ты важен ГИДРе, но они позволят мне поиграться с тобой — всё же я хочу попытаться добыть сыворотку из твоей крови. И стереть тебя. Не факт, что получится, но я очень постараюсь.

Очень больно.

— Говард…

Человек усмехается, так, будто глотает стекла, и говорит:

— Ну привет, Барнс. Быстро же ты. Ничего. Мы это исправим.

Он не знал ничего болезненней.

Агент закрывает глаза. Барнс внутри него бьется и кричит.

Человек говорит еще что-то. Его голос теперь значит «боль». Его голос значит «мучение». А еще — «предательство».

— Сержант… Барнс?..

Заткнуть его — наконец-то — приятно.

3. Монстр и мальчик

Мальчик был… маленьким. Пожалуй, это всё, что он мог сказать наверняка. Наверное, он должен был помнить, как выглядят маленькие дети, как соотносить возраст и внешность. Наверное.

Он забыл.

Он месяц сидит на цепи в подвале и ждет, когда Говард Старк в своей гениальности найдет способ окончательно стереть его. Он уже даже не пытается сопротивляться. Или кричать. Или просить. Или умолять.

Или надеяться.

Он не помнит своего имени — этого Старк добился. Зато он помнит имя Старка — оно выжжено где-то очень глубоко, не стереть, не уничтожить. Говард Старк каждый раз меняется в лице, когда удается назвать его имя. И обнуляет. Снова. Снова. И снова. Так что он не помнит больше своего имени. Иногда вертится что-то в голове — невнятное, неясное, простое, но недостижимое.

Не важно.

Важно другое — в подвале мальчик. Маленький. Темноволосый, черноглазый, с живыми чертами лица.

Он думает: «Стив бы тут же схватился за карандаш. Он всегда любил такие живые лица».

Потом он думает: «Кто такой Стив?»

А потом мальчик смотрит прямо на него. Стоит, хлопает темными ресницами, хмурится, говорит осторожно:

— Здрасти?

Звучит это глупо и очень по-детски. Ему хочется улыбаться. И он улыбается. Наверное, улыбка страшная, потому что мальчик напрягается и говорит:

— То есть… Я хотел сказать: доброго дня, мистер. Меня зовут Энтони Старк. Как мне обращаться к Вам?

Или дело не в нем. Он подается вперед, чувствуя, как натягивается цепь, как сковывает шею стальной обруч, и думает, что этот взрослый этикет точно так же сковывает маленького мальчика. А потом понимает. Старк.

Он выдыхает и говорит:

— Ты — сын Говарда Старка?

— Да, — соглашается мальчик. — Я — сын Говарда Старка. Папа не разрешает мне спускаться в его мастерскую в подвале. Потому что здесь живете Вы, да?

— Да, — говорит он и чутко поворачивает голову, слыша тревожно-быстрые шаги. — Меня зовут… Стив. Можно пожать твою руку, Энтони?

— Да, — мальчик просто вспыхивает радостью от этого простого предложения и делает шаг к нему.

Говард влетает в мастерскую именно в тот момент, когда мальчик протягивает свою ладошку ему. Он дергает ребенка на себя, разворачивает его лицом к Старку-старшему и говорит:

— Твой сын?

Энтони — умный мальчик. Он напуган, но не двигается, не пытается вырваться, явно понимая, что этот странный взрослый с легкостью может причинить ему боль. Он и хочет. Но не ему. Говард тоже застывает на одном месте. Он не кажется напуганным, но он слышит всё… слышит сердцебиение Старка-старшего, слышит его дыхание, как сглатывает — словно во рту мгновенно всё пересохло — тот перед ответом, и голос его — тщательно спокойный, когда Говард говорит:

— Марии, по большей части. И что теперь будешь делать, Барнс? Убьешь мальчишку?

Он — Барнс. Барнс! Барнс!.. — усмехается и говорит:

— Я не настолько монстр, чтобы убивать людей.

И отпускает Энтони. Мальчик сначала не верит, а потом бросается к Говарду, обхватывает его ногу, выдыхает резко, с присвистами, которые должны перейти в слезы. Старк даже не прикасается к сыну, смотрит на Барнса, а после кивает и говорит строго:

— Энтони, мужчины не плачут. Возьми себя в руки и отправляйся в свою комнату. Нас ждет серьезный разговор.

Дрожащий Энтони отпускает отца и убегает. Говард смотрит ему вслед, усмехается и говорит:

— Мария бы расстроилась, если бы он умер. Пришлось бы доставать ей нового приемыша. Ладно. На чем мы остановились?

И спокойно идет включать оборудование. Барнс смотрит ему в спину и говорит тихо:

— Монстр здесь определенно не я.

Говард не слышит. Или делает вид. Он вообще хорошо умеет притворяться, хорошо прячет эмоции и чувства, и Барнс — имя въелось, не хочет уходить теперь, хоть и стиралось пару раз, но онснова вспоминал — поражается, как же не соответствует показываемая эмоция с тем, что чувствует Говард на деле ко всей этой ситуации, к этому ребенку.

Барнс думает, что Старк-старший привязан к Старку-младшему, потому что в тот день Говард пытает его особо жестоко, словно мстит за угрозу жизни его ребенку. Или он хочет в это верить.

Барнс почти надеется, что где-то там, внутри человека, что пытает его, есть что-то человеческое. Хотя бы для этого мальчика. Подвижного, живого, черноглазого и слишком старательно вежливого мальчика… бессознательного мальчика, которого Говард приносит в подвал на руках и закутанного в одеяло.

Мальчик бредит. У него жар, его лихорадит. Глаза полуприкрыты, и он кого-то видит, зовет кого-то. Говард очень осторожно укладывает ребенка на стол, поправляет одеяло, смотрит на него некоторое время почти с отчаяньем, а потом резко поворачивается к Барнсу. Его самого чуть ли не лихорадит от нервного возбуждения, он смотрит почти с яростью, но говорит спокойно:

— Мне нужна твоя… помощь. Мне отказали в получении оригинала сыворотки, который использовал на тебе Зола. Мой вариант может сработать. Но он еще слишком сырой. Тебе он вреда не причинил, но десять из десяти подопытных умерли.

— Чего ты хочешь? — спрашивает Барнс.

Обычно Говард не просит, обычно он требует. И хочется понять, что же вынудило его… просить. И Старк говорит:

— Тони умирает. Мария огорчена, а мне… лень искать нового приемыша. Так что я хочу применить на нем сыворотку.

И замолкает. Но его сердце колотится от волнения, а руки заметно дрожат. Барнс хмурится и говорит:

— Мальчик умрет. Сыворотка убьет его.

— Нет, — мрачно усмехается Говард. — Если в нем будет твоя кровь — нет. Сыворотка сработает как надо, я проведу облучение вита-лучами, а Тони справится. Он сможет впитать сыворотку и выжить. Он переживет трансформацию.

Барнс смотрит на него. В голосе Говарда слышно «но». И он должен озвучить его сам, но ждет, когда его спросят, когда будут умолять разъяснить всю гениальность идеи. Барнс ему этого не даст. И Говарду приходится сказать:

— Мне нужна твоя кровь. Такая, какая она есть сейчас. Чистая. Ты должен позволить мне взять ее. Если… — Он спотыкается, сглатывает. — Любой препарат, который я использую, чтобы хоть немного успокоить тебя, убьет Тони. И у меня нет времени, чтобы ждать, пока твоя кровь снова будет чиста от любых посторонних соединений. У него нет времени.

И он бросает короткий встревоженный взгляд на Тони. Барнс встает во весь рост и шагает к Старку. Тот невольно делает шаг назад. А потом понимает, что ему протягивают… не руку, запястье скорей, протягивают, показывая синеющие под кожей вены. И он кивает, принимается за работу, вливает в мальчика кровь Барнса, потом — сыворотку, потом — аппарат. Энтони не умирает от введения крови Барнса, от сыворотки и остается жив после облучения. Уже чудо.

Тяжело дышащее и всё еще бредящее в лихорадке чудо.

Они ждут. Энтони лежит на столе в своем одеяле. Говард пытается делать вид, что работает. Барнс дремлет. А потом просыпается и говорит:

— Сработало. Мальчик исцеляется.

Говард тут же бросается к Энтони, касается его лба, отсчитывает пульс, а потом облегченно выдыхает, прикрывает на миг глаза и снова собирается, становясь тем Старком, которого ненавидит Барнс.

Он уносит Тони.

Чтобы снова привести его в подвал через неделю.

Через месяц.

Через год.

Оказывается, обнуление неплохо работает и на простых людях. Они просто перестают помнить определенный момент.

Мальчик был… маленьким. Он хвастался на прошлой неделе, что ему исполнилось восемь.

Мальчик живой, подвижный, темноволосый, темноглазый, он смотрит на Барнса с любопытством и неузнаванием и говорит:

— Здрасти?

И тут же поправляет себя. И вздрагивает, когда появляется Говард.

Барнс прикрывает глаза и думает, что в этом подвале есть монстр. Но это определенно не он.

запись создана: 06.11.2018 в 22:33

@темы: Тони Старк, Говард Старк, Баки Барнс, ГИДРА

---

Об истинных шотландцах

К появлению на свет этой работы причастны:  Nemi ,  nataniel-la ,  Bezumnij zanpakto .

Итак, что нужно знать.

Клан Роджерса: Блэры из Блэра (в Эйршире).

Девиз: Amo probos (лат.) - "Я люблю добродетель" (I love the virtuous) [/J](да, я не могла просто пройти мимо XD)

Регион: Эйршир.

Равнинный клан.

Без вождя.

Герб:

Расцветка тартана:

Об истинных шотландцах

Когда Фьюри сказал, что придется посещать различные мероприятия, Стив Роджерс, которого все эти свистопляски еще в прошлом веке достали, спросил:

— Я могу одеться согласно национальности?

Фьюри прикинул худший вариант — что-то сильно зеленое, или как одеваются ирландцы? И сказал:

— Конечно. Конечно, одевайтесь, Роджерс. Главное, не переборщить.

— Не переборщу, — сурово пообещал Роджерс.

И вот Фьюри тогда бы что-то заподозрить!.. Но было много других дел — хеликериеры готовили к взлету, Старк опять что-то чудил, Совет тянул, Коулсон только ожил уже продырявил дырку в выделенном ему самолете. Роджерс оставался самым адекватным человеком во всем окружении Фьюри. Он исправно строил новообретенный СТРАЙК, отправлялся на миссии, строил Старка, потому что ну кто-то ведь должен, а тот сам подписался на эти курсы головомойки, обязавшись лично улучшать костюму Мстителей.

Так что нет. Фьюри был уверен, что хоть на кого-то может полагаться в этом дурдоме.

А потом… А потом он увидел Роджерса на благотворительном — первом с Инцидента — ужине. В килте.

— Капитан Роджерс, — сказал Фьюри.

Он очень надеялся, что голос не подвел его, но тут бы любой онемел при виде Роджерса в традиционном костюме шотландцев: килте с килтпином, шерстяных гетрах, черных башмаках с пряжками, белоснежной рубашке, тартановой накидке… и даже в шапочке… с помпошкой… и с волосатыми ногами.

— Здравствуйте, директор Фьюри, — вежливо улыбнулся ему Роджерс.

— Вы же ирландец, — выдавил Ник.

— Кто вам сказал? — нахмурился Стив. — Моя мать была ирландкой, а отец был шотланцем, волею судьбы вынужденный взять фамилию жены, он всё же привил мне все интересы истинного шотландца.

— Он умер до вашего рождения, — напомнил Фьюри.

— И маме завещал прививать, — невозмутимо продолжил Роджерс. — Так что я следую заветам моих покойных родителей и чту память моих славных предков замечательного Клан Блэр. Только не перепутайте. Я из того, что Блэр из Блэра, а не этих самоназванных Блэров из Балтхайока.

— Не перепутаю, — пообещал Фьюри. — Капитан Роджерс, а может… вы… всё же… смените… одежду?..

— Зачем? — удивился Роджерс и продолжил патетично и гордо: — Я сражался за свободную Америку!.. И Америка свободна!.. И я могу быть тем, кем всегда являлся — гордым шотланцем из клана Блэр!.. Вы имеете что-то против моего клана, директор?..

Ник понял, что ничего он против клана Роджерса не имеет. Вот совсем. Он вздохнул и попросил:

— Роджерс, но вы ведь не поступили как истинный шотландец?..

— Конечно я поступил как истинный шотландец! — оскорбился Стив. — Я всегда чту мой народ. Мой клан. И наш девиз — Amo probos!..

— Я понял, — скривился Фьюри. — Но, Роджерс, в этом веке… не принято посещать торжественные мероприятия… без исподнего.

— Говорю же, — улыбнулся Роджерс, — я поступил как истинный шотландец, всегда готовый исполнить хайланд.

Ник сморгнул, он попытался взять себя в руки, но Стив, кажется, пожалел его и тихо сказал:

— У меня под килтом шорты. Хайланд иногда бывает очень… активным.

— Спасибо уже за это, — буркнул Фьюри.

Роджерс подмигнул ему, усмехнулся, нацепил на лицо выражение сурового шотландского война и отправился к столу с закусками. И вот тогда Ник-то и осознал, что проверять всю информацию нужно по пять раз. Потому что иногда в самом тихом омуте водятся та-акие черти в килтах.

А истинный шотландец Стив Роджерс невозмутимо рассказывал какой-то впечатлительной даме о том, как играть в гольф в килте при сильном ветре. Дама внимала.

Шотландцы были популярны как никогда.

Ай-яй-яй! Много радуюсь и бегаю по потолку. Мне сейчас показали счастье. У счастья волосатые ножки, красивый килт и шикарная волышка. И помончик на шапочке ^^

.

.

Вот я просто до сих пор гляжу на этот арт и улыбаюсь. Потому что - счастье, да.

Спасибо за это счастье прекрасной  Рыжая Рыся

И... тут есть волынка! Я говорила? Кажется. Но тут есть волынка. И кисточки на гетрах. И килт!.. И тартановая накидка!.. И килтпин!.. И помпошка!..

Всё, я в нирване и счастлива.

запись создана: 05.11.2018 в 23:16

@темы: странность, Стив Роджерс, Ник Фьюри, Стёб

---

Великолепная четверка Таши Старк

В общем, иногда ты думаешь "Олька, да ты совсем головой поехала!", а потом решаешься - всё же - написать такое.

Там, в старых записях, есть статья, где я называю свой главный ОТП Марвел. В общем... вот оно.

Свершилось.

Но это несколько странно, так что сюда.

В общем, я не знаю, насколько фигово всё вышло. Я вообще боюсь с кем-то этим делиться. Пусть это будет не так паршиво, как мне кажется.

Поза для сна. Таша, Брок, Стив. Брокоцентрик. Барнс упомянут.

Таша лежит на животе, обняв подушку.

Брок застывает на пороге, жадно разглядывая ее, потому что редко получается увидеть ее такой, недвижной. Таша Старк — быстрая как ртуть, столь же опасная, яркая и притягательная, никогда не бывает так спокойна, даже во сне.

Значит, это шоу. Не для Брока, конечно. Скорей всего, ждет она сейчас Стива, но Рамлоу не против тоже… насладиться зрелищем. Пусть и чужим, уворованным, украденным.

Но какая разница, если Таша сейчас недвижно лежит на животе. Левое плечо выше правого, и левая рука поднята вверх, как у гребца, вот только загребает она подушку, на которой устроилась правой щекой. Лицо из-за растрепанных Брок не видит.

Зато видит спину — красивую, светлую, едва тронутую загаром спину, на которой видны росчерки шрамов — длинные полосы, словно от кнута. Брок никогда не спрашивал — откуда они. Он только касался, но не спрашивал. Как не спрашивал о реакторе, о шрапнельных рытвинах шрамов вокруг него, о двух пулевых шрамах на правом плече, о том, откуда у Старк на боках другие полосы — рваные, уродливые, некрасивые — и почему при всем ее богатстве она не стерла их со своего тела.

Зато Брок на ощупь может пройтись по всем шрамам и добраться по ним до самого копчика — видимо, однажды Таша была очень нехорошей девочек и очень не хотела отдавать оружие, сотворенное ее разумом, дядям-террористам.

Задницу у Старк что надо — не подятнуто-каменная как у суперов, а хорошая, округлая, женская, такую приятно подержать в руках, когда она сверху. Когда склоняется к тебе, смотрит своими черными — греховными — глазами в самую душу, опирается обеими ладонями на плечи, выдыхает жарко и громко, облизывается… Брок смаргивает жаркое видение и смотрит на то, что предназначено не ему — на красивую попку, частично скрытую покрывалом. А дальше — все скрывает ткань, но Рамлоу достаточно налюбовался на Старк, чтобы почти наяву видеть эти красивые ножки.

Таша выдыхает. И у Брока сердце к горлу подскакивает. Он хочет… ее… сейчас… но проблема в том, что это, всё это — не для него. Скорей всего — для Стива. В меньшей вероятности — для Барнса. Но иногда перепадает и ему, а иногда она даже не отводит взгляд.

Как же это… звучит паршиво. Даже в его голове.

— Брок, — тихо звучит за его спиной и в спальню входит Кэп. — Что тут? Таша уснула?

— Уснула? — повторяет Рамлоу.

— Да, — улыбается ему Стив. — Ты не слышишь? У нее сердцебиение и дыхание как у спящего чело…

Стив обрывает себя, смотрит виновато. Вот сейчас извинится. Извинится за то, что он — суперсолдат, а Брок — нет. Рамлоу отмахивается от него и выходит из спальни. Спит Старк или нет — какая разница? Всё равно это всё не для него.

Бывает.

Тут чертовщина с временами глаголов, и это сделоно специально. Вот это из разряда "да ты совсем".

Бусины на нитке. Таша, Брок, Стив, Барнс. Брокоцентрик.

У них всё было… странно. Они были странными. Как бусины на нити. И первой бусиной была Таша.

Роджерс был нужен Старк, потому что он был ее Стивом, Таша своего просто так не отпускала, и если Стив был ее, она согласна была принять вместе с ним и Барнса.

Баки не нуждался в Стиве. Барнсу по большей части было плевать на Роджерса — он его не помнил. Он не хотел его помнить, потому что вспоминать было больно. Стив смотрел ему в глаза и говорил:

— Не помни меня. Просто не уходи.

И Барнс не мог уйти. Он не мог отказать Стиву. Они все не могли ему отказать. Они были слабаками, да.

Так что Барнс остался. А Старк позволила ему остаться и проволочь с собой Брока.

И всё это было… странно. Как бусины на нити — Таша не может отпустить Стива, Стив не может отпустить Баки, а Баки цепляется за Брока.

Для Барнса Брок — единственный, кого он помнит.

Для Роджерса Баки — единственный живой — и почти не изменившийся — человек из прошлого, которого он любил всю свою жизнь.

Для Старк Стив — единственный, кого она любила сердцем и с кем делила постель.

В общем, так они оказались в ее доме. Напряжение росло, ширилось, Старк постоянно сталкивалась в Броком языками, а потом… ну, однажды Рамлоу ее поцеловал. Хотел потом позубоскалить и посмеяться, а Старк ответила.

Ответила, отстранилась, глянула на Брока ошалело, растерянно, а ее уже Барнс целует.

Брок отступить было хотел, но спиной в грудь Кэпа врезался. А Роджерс стоит, смотрит на него сверху вниз, придерживает невзначай, по животу поглаживая и всё ниже к поясу спускаясь, пока Барнс Старк до невменяемости зацеловывает.

Потом два суперсолдата как-то очень уж слаженно доставили всех в спальню, где были смазка, презервативы и игрушки на любой вкус.

Брок почти не помнит ту ночь — словно ему хорошенько по голове дали, и в памяти вплывали только отрывки, только громкие стоны, прикосновения, поцелуи, растяжение на грани возможного и крики до сорванного горла.

Иногда удовольствия бывает слишком много. Так что ту ночь Брок почти не помнит. А вот пробуждение… Ныло всё адски, но приятно. И кто-то обводил пальцем укус на груди, а потом Старк сказала тихо:

— Вот тут, кажется, я тебя. Но ты сам начал. Не надо было меня целовать.

Брок хотел поспорить… но…

Они были бусинами на тонкой нитке. Когда последняя сцепилась с первой, получился круг. И один Дьявол знает, куда их это привет.

запись создана: 05.11.2018 в 18:05

@темы: Стив Роджерс, Баки Барнс, Таша Старк, Брок Рамлоу, моя странность

---

Кавалерия

В общем, началось всё с того, что  Nemi выложила пост с танцами каста Мстителей.

Там был такой Коулсон... просто не ожидала XD Конечно, угарно, да, но мне помнится другой танец у него - с Мелиндой Мэй, Кавалерией.

Потом я рылась в черновиках, нашла черновик к одному драбблу, перечитала этот драббл, а там у меня - та-дам! - Мэй. Не Мелинда Мэй, хотя можно перепутать.

В голове что-то защелкало, зашевелилось... и появился странный дружеский союз между Мелиндой Мэй и Броком Рамлоу.

В общем, это было неожиданностью в первую очередь для меня. Итак, встречайте.

Кавалерия

Пэйринг и персонажи: Брок Рамлоу, Мелинда Мэй, Стив Роджерс, СТРАЙК, Дейзи Джонсон, Клинт Бартон

Рейтинг: PG-13

Жанры: Ангст, AU, Стёб

Предупреждения: OOC, Нецензурная лексика, Нехронологическое повествование

Описание: Кавалерия прибыла, да поможет нам Бог.

1.1. Кавалерия. Надежда

Рамлоу морально подготовился сдохнуть здесь и сейчас, в этом низком, не выше метра, закутке, который остался после взрыва и обвала, вместе со своим СТРАЙКом и Кэпом.

СТРАЙК было жалко. Кэпа — не очень, Кэпа, поговаривали, всё равно убивать планировали, а так хоть не придется ему в затылок стрелять. Рамлоу очень не любил стрелять в затылок тем, с кем работал.

— Простите, ребята, — мрачно сказал Роджерс. — Не надо было вас тащить за собой, всё не проверив.

— Ты не Боженька, чтобы всё предусмотреть, — вздохнул Рамлоу и подпихнул ногой Роллинза: — Эй, чего скис?

— Надеюсь, что Мэй не набрехала, — сказал Роллинз мрачно.

Рамлоу попытался расхохотаться, схватился за ребра, охнул, покачал головой, а потом напомнил:

— Мелинду в отдел статистики перевели после Бахрейна. Ты правда думаешь, что она решит отправиться в эту жопу мира, чтобы спасти наши задницы, Джек?

— Не мешай мне надеяться, — пнул его в ответ Роллинз.

Рамлоу хмыкнул, потому что понимал, что это было глупо — надеяться. Надеяться было глупо. Брок понимал это. Поэтому он поерзал, вздохнул и сообщил Роллинзу:

— Говнюк. Вот теперь я тоже надеюсь, что случится чудо и появится Кавалерия, чтобы спасти нас.

— Кавалерия? — вежливо поинтересовался Кэп. — Кто это?

— О! — протянул кто-то из СТРАЙКа.

Было темно, Брок не разобрал — кто, но если Смит, то… в общем, сам виноват. А вот прибавил определенно Таузиг:

— Кэп, ты ж нашего командира знаешь?

— Ну да, — нахмурился Роджерс — этот даже голосом умел хмуриться.

— Представь его противоположность, — продолжил Таузиг. — Убийственная, спокойная, молчаливая баба со стальными яйцами, которая может тебе твоей рукой по роже дать и заставить за это извиниться.

— Ты не путай! — возмутился Роллинз. — Ты тогда Мэй попытался за зад схватить. А там были я, Рамлоу и Коулсон. Если бы она тебя не проучила, то тебе бы люлей от нас прилетело. Да и потом… сам помнишь, кто нас в Бахрейне спас?

— Это да, — вздохнул Таузиг.

Брок вздохнул и кивнул:

— Я тогда вообще из реальности выпал, что творил — не знаю, а очнулся — Мэй на полу лежит, побитая, но яростная. А вокруг — трупы террористов, которых нас послали взять. Вот ты прикинь, Кэп. И да, Таузиг, это ты же ее приласкал, а?

— «Кавалерия всё же прибыла»? — фыркнул Джон. — Я. Но согласись, командир, она нас тогда из такого пиздеца вытащила, что, наверное… не получается… не надеяться… что прибудет Кавалерия…

— Гады вы, — сообщил Брок, побился затылком о стену, чувствуя, как под закрытыми веками влага собирается, и добавил: — Гады!.. Сдохнуть спокойно не даете!..

Надеждой травите. Безнадежной надеждой.

— Командир Рамлоу, а вам кто-то позволял сдыхать? — уточнили в наушнике спокойно знакомым голосом. — Ваше местоположение засекли. Попытайтесь все максимально компактно собраться в одном месте и уточните местоположение бойцов. Мы вас вытащим, Рамлоу. Как понял?

Брок сначала чуть истерично хохотнул, а потом ответил:

— Прекрасно понял, Мэй. Сейчас соберу ребят. И кого ты там на наше спасение собрала? Весь отдел статистики?

— Они очень скучают по Роллинзу, едва сдержала, — невозмутимо ответила Мэй.

СТРАЙК ржал, сползаясь к Рамлоу. Смех был истеричным, но Брок им не мешал. Пускай, сейчас они могут выдохнуть — им на помощь прибыла Кавалерия.

1.2. Кавалерия. Чтобы

Доставали их направленным взрывом — две жужжащие хрени прицепили взрывчатку, посветили на бойцов, улетели, а потом часть обвала взорвали и вытащили всех.

У Мэй был самолет — огромный такой. В него Рамлоу вошел сам, протопал по грузовому трапу и почти упал на пол у стены медбокса — на это сил у него еще хватило.

Кроме Мэй на самолете был Уорд — этого бешеного, но притворяющегося нормальным парня Рамлоу знал и удивился, как Мэй его своими руками не удушила, но Уорд Мэй слушался, так что пусть сами разбираются. Еще была девочка-азиаточка, которая ласково отбривала бойцов СТРАЙКа и защищала девочку-доктора — та Смиту весело ногу штопала, щебеча что-то и не обращая внимания на кровь. Последним был мальчик-ученый, который помогал бойцам устроиться в трюме, мельтешил и не знал, куда себя пристроить.

— Спасибо, что спасли нас, — вежливо сказал Кэп, потому что он вежливый.

Встал рядом с Броком и начал благодарить Мелинду. Хороший парень, что тут сказать?..

— Вас бы всё равно спасли, — холодно сказала Мэй. — Мы не могли потерять Капитана Америка.

— Но дожили бы мы до этого момента? — спросил Рамлоу с пола. На него посмотрели оба. Сверху вниз. Броку не понравилось, и он наскреб силы, чтобы встать на ноги. — Да и Кэп мог кукушкой поехать, пару часов с трупами посидев в замкнутом пространстве.

— Да, — просто сказала Мэй.

— И всё же тут, — хмыкнул Рамлоу. — Пришла и спасла нас.

— Кавалерия! — радостно выкрикнул Таузиг.

Мэй на него посмотрела. Джон заткнулся. Он смущенно пожал плечами, словно говоря, а я что? Роллинз отвесил ему смачный подзатыльник. Рамлоу потер плечо и сказал:

— Прости, они у меня идиоты. Что с ними можно сделать?

— Отдать мне на месяц? — сложила руки на груди Мэй.

— Пощади, командир! — простонал Смит, которому всё же доштопали ногу.

— Это слишком жестоко, — согласился Рамлоу. — Ты же их перебьешь. Или научишь похабщине.

— Мэй? — влезла девочка-азиаточка. — Простите. Привет, я Скай, — она махнула рукой. — И мы про Мелинду Мэй говорим? Про вот эту Мелинду Мэй?

— Деточка, — хмыкнул Рамлоу, глянув на девочку, — я ее двадцать лет знаю. Шотландским похабным песням она меня учила.

— Брок, — строго оборвала Мэй и посмотрела на смущенно топчущегося рядом Кэпа. — Вам нужно собрать цифровую информацию?

— Да, было бы неплохо, — вздохнул Роджерс. — И щит бы мой вытащить… и я там еще шлем потерял где-то под завалами.

— Фитц, — обернулась к мальчику-ученому Мэй, — твои дроны смогут найти щит Капитана Америка?

— Да, — кивнул мальчик, — уникальный сплав, думаю, что да.

— Скай, — посмотрела на девочку-азиаточку Мэй. — Помоги Капитану Америка собирать информацию с цифровых носителей.

— Капитану, — повторила Скай, уставилась на закопченного и непризентабельного Роджерса и ойкнула: — Ой, Божечки, вы это он!.. Вы — Капитан Америка!.. Ой, О… Господи. Я помогу. Я только… Планшет возьму. И флэшку. И провода. И… О…

— Скай, — оборвала ее Мэй. — Автограф возьмешь потом.

— Хорошо, — кивнула Скай.

Девочка радовалась, Роджерс смущался, Фитц был погружен в проблему поиска капитанского щита. Рамлоу смотрел им вслед, ухмыляясь, а потом уточнил у Мэй:

— Моих тренировать хочешь, а своих не натаскала?

— Не путай, — оборвала Мелинда. — У тебя — бойцы. У меня — доктор, техник и хакер.

— Как же ты в это вляпалась-то? — вздохнул Рамлоу. — Ты ж такая милая была до Бахрейна, добрая, людей взглядом убивала только по праздникам или по заданию. Что ж тебя так поменяло-то?..

Мэй посмотрела на него мрачно, потом немного нахмурилась и спросила у девочки-доктора:

— Симмонс, ты сможешь вправить сломанный нос?

— Да, — посмотрела на него девочка-доктор, — но ни у кого не сломан…

— Блять!.. Мэй!..

— …нос, — договорила девочка, хлопнула длинными ресницами и сказала: — Позволите я посмотрю?

А неплохая по стрессоустойчивости у Мэй команда. Рамлоу хмыкнул, подставляя нос, и Мелинда спросила:

— Понял, за что?..

Брок показал ей большой палец. Понял всё. Вот только…

— Ты меня спасла, чтобы нос сломать? — гнусаво уточнил Рамлоу.

Мэй глянула на него почти весело и сообщила:

— Не только.

И ушла.

1.3. Кавалерия. Совет

Уорд, скрепя сердце и скрипя зубами, слушался Мэй. Мальчик-ученый и девочка-доктор на лидеров не тянули. Милашка-хакер, которая всё же вытребовала автограф Кэпа, отсканировала его и поместила в одну цифровую папочку с автографом Тони Старка, была вообще на испытательном сроке. Самой Мэй было откровенно на всё класть. Так что позже, когда Мелинда поставила самолет на автопилот, Рамлоу утащил ее в уголок салона — мягкий такой диванчик у окна, сунул в руки бутылку пива и спросил:

— Нам кого-то не показали?

Мэй на него посмотрела. Ну, как она одна умеет — таким тяжелым взглядом «тебе голову оторвать сейчас или попозже». Рамлоу отпил пиво, ухмыльнулся белозубо и сказал:

— Знаю-знаю, дохуя умный.

Мэй усмехнулась и открыла свою бутылку пива. Где-то рядом шокировано пискнула девочка-хакер, требуя у Капитана Америка ее ущипнуть.

— Я не думаю, что должен, — осторожно отозвался Кэп.

— Он точно не должен, — как-то мрачно вклинился Уорд.

Да тут, походу, служебный роман намечается — больно уж оперативно этот мальчик-псих оттер Кэпа от Скай. Плевать. Сами пусть разбираются. Рамлоу хмыкнул, придя в гармонию с собственным разумом, а Мэй сделала еще один глоток. И тут девочка-хакер не выдержала:

— Я ведь не одна это вижу? Мэй улыбается и пьет пиво?

— А не должна? — озадачился Кэп.

— Это Мэй! — как-то отчаянно выдала Скай. — Она!.. Она не улыбается!.. Она не пьет пиво!.. Она водит самолет и бьет людей!..

— Потому что Мэй на работе! — громко сказал Рамлоу и проворковал: — Напомни, солнышко, захватить ее как-нибудь в бар. Ну, где ты, я и СТРАЙК, который пытается тебя перепить, но нихера не получается.

— Это было один раз, — посмотрела на него с холодной вежливостью Мэй.

— И ты победила, — обиженно отозвался двигающийся со стороны бортовой кухни с тарелкой, полной гигантских бутербородов, Роллинз. — А потом заставила нас танцевать на стойке!..

— Я не заставляла, — спокойно сказала Мэй. — Вы мне проиграли желание. А Таузиг сказал: «Что хочешь сделаем, хоть на барной стойке станцуем». Я бы сама такое не придумала.

— Таузиг за это уже огреб, — хмыкнул Рамлоу, — а что бы ты придумала, я даже знать не хочу.

— Я стукнулась головой и сейчас лежу без сознания, — сообщила девочка-хакер. — Другого объяснения у меня нет.

И ушла. Мэй вздохнула, посмотрела в ту сторону, куда ушла Скай, за которой последовали встревоженный Кэп и ревнивый Уорд, и напомнила:

— Не вежливо подключаться к бортовым системам, чтобы подслушать чужой разговор.

— Использовать Кэпа как подслушивающее устройство — тоже не вежливо, — добавил Рамлоу.

Где-то вдалеке отчетливо ругнулась одна девочка-хакер. Роллинз крайне вежливо протянул тарелку сначала Мэй, потом Рамлоу, а потом вгрызся в свой — третий — бутерброд. Мэй снова отпила пиво и уточнила:

— Вы пытаетесь подорвать мой авторитет в команде?

— Даже не думали, — хмыкнул Рамлоу. — Показываем, что ты человек, а не… кем ты там себя изображаешь?

— Какая разница? — вздохнула Мэй. — Я работаю. Меня уважают. А потом появляетесь вы и рассказываете, как я Роллинза в карты на раздевание обыграла.

— Мы пока об этом не рассказываем, — хмыкнул Роллинз.

— Пока, — согласился Брок. — И да, что делать, если СТРАЙК в основном к тебе в поддержку шел, а? Тебя и Коулсона на такие миротворческие миссии бросали, что только СТРАЙКу и вытаскивать с боем. И что странного, если мы тебя знаем, ты знаешь нас, а еще мы вместе пьем. Мы и с Кэпом вместе пьем, потому что…

— Кто-то должен остаться достаточно трезвым, чтобы развезти вас по домам? — прищурилась Мэй.

— И это тоже, — не стал отнекиваться Рамлоу. — Но вот тебе мой совет — людям лучше работается с людьми, а не с роботами. И да, насчет людского, прими мои соболезнования насчет Коулсона. Я знаю, что вы были друзьями долгие годы, а его…

Рамлоу заткнулся. Посмотрел в невозмутимое лицо Мэй и выдал с чувством:

— Блять, Фил!.. Фил, ты блядь!.. Я на твоих похоронах плакал!..

— Фил нас не слышит, и он, правда, умер во время Инцидента, — спокойно сказала Мэй и добавила одними губами: — На сорок секунд.

Рамлоу посмотрел на нее, сморгнул, кивнул и отпил пива. Эту новость ему нужно было запить.

1.4. Кавалерия. Прощание

Высадили их прямиком в Трискелионе. Самолету дозаправка была не нужна, и Мэй готовилась поднять свою птичку в воздух, покидая это логово ГИДРы — ЩИТа тут было маловато, о чем Мелинда, правда, не знала. ГИДРА умудрилась прорасти всюду, даже в ее собственной команде.

— Было приятно познакомиться, — напоследок сказал очень вежливый Капитан Америка, закинул на спину щит и улыбнулся Скай: — Я думал, что фанатки ужасны. Кажется, я готов поменять свое мнение.

— Она обругала его за топорную работу с техникой и провела мастер-класс по взлому его телефона, — сообщил Роллинз. — А потом объяснила, как от этого спастись.

— А я где был? — возмутился Рамлоу.

— Пытался не дать Фитцу убить Смита за то, что тот шлепнул по заду Симмонс, — подсказал Джек.

Мэй неодобрительно кивнула и снова посмотрела на Смита взглядом «я убила тебя вчера, ты еще об этом не знаешь». Тот, впрочем, проигнорировал, потому что отчаянно пытался просморкаться — добрая девочка-доктор вкатила ему какой-то штамм простуды. В общем, сам дурак, так и тянет отдать на воспитание Мэй.

— В общем, — продолжила Скай, — если нужна будет помощь с гаджетами — обращайтесь. Мой номер у вас есть.

— Если будет нужна помощь и рядом не будет Тони, — кивнул Стив с улыбкой.

— Тони? — повторила девочка-хакер. — Тони?! А…

— Скай, — оборвала Мэй. — Мы — агенты ЩИТа, мы не используем служебное положение, чтобы познакомиться с кумирами.

— Да, точно, — вздохнула грустно девочка-хакер.

Даже Рамлоу проняло. Кэп же вообще безвольно сдался и сказал:

— Если вы не против, я расскажу ему о вас. Думаю, ему будет интересны ваши… наработки?..

— Это было бы прекрасно! — засияла Скай.

Из дальнего угла ревностно глянул на нее Уорд. Мило-мило. Девочка-доктор напоследок мимоходом облапила ребра Рамлоу, проверила плечо Роллинза, быстро пробежалась по травмам остальных бойцов и отпустила их с миром. Мальчик-ученый сказал: «Пока». И пора бы уходить…

Рамлоу вздохнул, глянул на Уорда, перевел взгляд на свой СТРАЙК, который уже спускался по трапу, убедился, что Кэп ушел далеко, вздохнул, а потом протянул руку Мэй.

— Ну спасибо, что спасла.

— Обращайся, — ухватила его повыше запястья Мелинда.

Рамлоу сжал пальцы на ее руке, притянул к себе в объятья и шепнул на ухо:

— Не верь Уорду. Этот сученыш предан только Гаррету и вонзит нож в спину, если позволишь. Найди то, что для него будет значить больше, чем преданность Дугласу.

И отстранился, глядя в глаза Мэй, усмехнулся и, отпуская ее, сказал:

— Бывай. Если что, будем ждать на помощь Кавалерию.

— Если смогу помочь, — кивнула Мэй серьезно.

Услышала и поняла. Рамлоу усмехнулся, махнул рукой на прощание и, не оборачиваясь, пошел вниз по грузовому трапу к своему СТРАЙКу. Мэй всегда была слишком агентом ЩИТа и слишком хорошо была знакома Рамлоу, слишком часто спасала ему жизнь. Брок должен был предупредить. В конце концов, он был наемником, а не выкормышем ГИДРы. В отличие от некоторых.

До событий первой части. Мэй еще работает в отделе статистики.

2.1. Отдел статистики. Проверка

В тренировочном зале стояла тишина — гадкая такая, звенящая, обещающая кому-то пиздец. Ну, кто такой Рамлоу, чтобы спорить с тишиной?

— Что за хуйня? — ласково спросил Брок у — возможно — своих парней. — Вас баба побила! Вы, сукины дети, говорите, что СТРАЙКа достойны, а вас вот она сделала!

Мэй приблизилась к нему, неодобрительно посмотрела на новичков, которые пробовались в СТРАЙК, потом глянула на протянутую в ее сторону руку и сложила руки на груди. Вышло у нее это… внушительно.

— Нет, Райер, какого хуя? — не унимался Рамлоу. — Ты, блять, меня месяц просил посмотреть, на что ты способен. И что? Я прихожу, а вас троих — одновременно! — по матам раскатывает мелкая тощая баба!..

— Это подстроено! — вякнул Райер. — Командир, да она какое-то кунг-фу знает!

— Она, наверное, из этих крутых оперативников, которые на задание берут только отмычку, — кивнул Гардисон.

В общем, он был прав. Почти. Был бы прав еще два года назад. Рамлоу с сожалением глянул на ребят, перевел взгляд на внушительную Мэй и сказал грустно:

— Что ж вы такие долбоебы-то? Враг тоже может знать «какое-то кунг-фу». Вы должны быть готовы, потому что в реальном бою трупы не жалуются «командир, это не честно»! А вы?.. Сами нихера не умеете, а валите всё на бабу из отдела статистики.

Ему не поверили. Глянули удивленно, перевели взгляд на Мэй, та прищурилась и подтвердила:

— Отдел статистики. Я для ваших операций данные собираю. Но я тоже агент, поэтому мне разрешено пользоваться тренировочным залом. И скажу, что по статистике те, кто глупо ведется на грубую провокацию, погибают в течение года. Рамлоу?

— Я понял, что не одобряешь, — вздохнул Брок, — да и сам бы не взял тех, кто повелся и проиграл кому-то… из твоего отдела. Без обид, Мэй.

— Без обид, — кивнула Мелинда. — Ты надолго здесь?

— Докомплект соберу, а потом под крылышко к Кэпу, — вздохнул Рамлоу. — Есть кто-то на примете? Можно, — он ухмыльнулся, — даже из отдела статистики.

Кажется, Мэй хотела ему врезать, но сдержалась. А список имен Брок получил уже через час.

Хорошо дружить с кем-то из отдела статистики. Хорошо.

2.2. Отдел статистики. Рабочий вопрос

Рамлоу агента Бартона знал — этот парень был хорош в снайперской стрельбе, но предпочитал лук, ножи и всё, что можно метнуть. Сволочь он был первостатейная, потому что даже на пьяную голову не мазал, и это едва стоящее на ногах тело стабильно выигрывало в барах деньги за попадания в дартс на спор — Брок лично прогорел на нехилую сумму, когда еще Клинта в лицо и пьяные покачивания признавать не начал.

Так вот, Брок не ожидал. Брок просто не ожидал, что обнаружит в тренажерном зале Бартона, который пытался раскатать по матам Мэй. Или наоборот. По крайней мере, народ толпился и внимательно следил за происходящим, тренажеры были забыты, на матах было кое-что более интересное.

— Чего они тут? — уточнил Рамлоу у внимательно следящего за схваткой Роллинза.

— Без понятия, — хмыкнул Джек. — Но что-то неладное творится в отделе статистики.

— Где? — посмотрел на него Брок.

— Ты слышал, — кивнул Роллинз. — У нас тут на матах отдел статистики пытается решить рабочий вопрос при помощи кулаков.

— И ног, — кивнул Брок. — Она же пытается удушить его ногами, да?

— В лучших традициях Романофф, — почти блаженно согласился Джек.

Рамлоу хмыкнул и продолжил следить за схваткой. Минут через пять Бартон запросил пощады, потом встал на ноги, с трудом отдышался и сказал спокойно:

— Хорошо. Я согласен взять на себя те отчеты. Довольна?

— Да, — просто сказала Мэй и кивнула Рамлоу: — Доброго дня. Мы заняли ваше время в зале?

— Да я вижу, что нужно было решить рабочий вопрос, — хмыкнул Рамлоу. — А Бартон… с вами?..

— Пока не пройдет аттестацию, — кивнула Мэй. — Добрал парней в отряд?

— Еще нет, — хмыкнул Брок и оглядел взглядом толпу. — Сегодня хотел устроить пару спаррингов, а потом на полосу их пустить. А тут… отдел статистики рабочие вопросы решает.

— Мы закончили, — сообщила Мэй.

— Вообще не подозревал, что там так принято, — признался Бартон. — Готовился скучать. Узнал пару новых приемов.

— Обращайся, — хмыкнула Мэй и направилась в сторону двери.

— Третий ряд, вторая кабинка, — подсказал Рамлоу. — Там снайпер работает. Меня послал, но может потренировать кого согласится.

— Учту, — усмехнулся Бартон.

Отдел статистики удалился. Рамлоу покачал головой и оглядел столпившихся бойцов.

— Ну и чего стоим? — ласково уточнил он. — На пары разбились! И чтобы попробовали мне хуже отдела статистики выступить!..

Бойцы впечатлились и поспешили исполнять приказ руководства. А Рамлоу почти впервые понял, что тренировочный зал на этаже отдела статистики находится совсем не случайно.

2.3. Отдел статистики. Плохой анекдот. /ангст/

— «Всем стоять! Это ограбление!..» — крикнул идиот в маске, ворвавшийся в кафе, — вкусно, с ощутимым удовольствием рассказывал Рамлоу.

— А дальше? — заинтересованно посмотрел на него Смит.

— А что дальше-то? — хмыкнул Брок. — В этом кафе очень любил завтракать, обедать, а иногда и ужинать отдел статистики.

В общем, всё это походило на плохой анекдот, потому что самый открытый и мирный отдел, сосредоточенный исключительно на сборе информации, был еще и одним из самых боеспособных отделов ЩИТа. Рамлоу даже иногда казалось — если ГИДРА всё же решится в открытую напасть на ЩИТ, то атаковать этот отдел будут так: противотанковая граната в окно и надежда, что ее не выбросят обратно. Или, чего уж мелочиться, надо просто заранее подложить бомбы под каждое рабочее место и молиться, чтобы: а) они сработали; б) параноики из отдела не нашли их раньше.

Потому что да, там работали параноики, ломанные жизнью агенты, которых больше некуда. В госпиталь для ветеранов? В психушку к мозгоправам? Зачем, есть же отдел статистики, где усиленная паранойя работает на благо ЩИТа, страны и анализа данных. Тут вопросы решали спокойно, чаще всего словами, иногда — на ринге, но никогда не пакостили, не били в спину и не давили на больное. У них была честь.

— Там есть хоть кто-то нормальный в этом отделе статистики? — однажды поинтересовался Таузиг. — Роллинз?

— Без понятия, но с дамами ты стабильно снизу, потому что если не снизу, то тебя уложат, привяжут, и всё равно будешь, — хмыкнул Джек. — Дамы предпочитают контролировать… всё.

Но были. Были в отделе и нормальные люди, их было много, но бросались в глаза кто-то типа учившего всех желающих стрелять Бартона или Мэй, организовавшей кружок самооброны от нечего делать. Скучно было оперативным агентам в отделе статистики. Нет, не так.

— Поначалу ты удивляешься, — рассказывала Мэй, глядя на то, как Джек мужественно работает нападающим для кружка самообороны. — Не нужно никуда бежать, а от твоих решений зависит всего одна жизнь — твоя. Ты выдыхаешь. И учишься дышать неспешно, жить медленно. Не получается, конечно, но, может, однажды я научусь.

— Ага, когда перестанешь решать рабочие вопросы на матах, — хмыкнул тогда Рамлоу. — Но серьезно, Мэй, ты по всем показателям здорова. И исправно заваливаешь психологические тесты.

— Я больше не оперативник, — спокойно смотрела на него Мэй.

Брок даже спорить не стал. Хочет она сидеть в своем отделе статистики, пусть сидит. Хотя он бы от такого бойца в своем отряде не отказался, и вообще весь отдел статистики бы привел в божеский вид и вернул в строй. ПТСР, паранойя, страхи и мании? И что? Как будто у оперативников этого нет. Все они — калеченные работой в ЩИТе, только кто-то уставал это скрывать, уставал всегда и во всем быть заплаткой, рвать жопу во имя идеалов на передовой — и уходил в отдел статистики.

В общем, это всё походило на очень плохой анекдот. Лучшие из лучших бойцов ЩИТа работали в отделе статистики.

Рамлоу только на одно надеялся — когда ГИДРА поднимет голову, ему не придется быть тем, кого отправят зачищать этот самый отдел.

Пока - как-то так.

Всем удачи))

@темы: фик, Брок Рамлоу, MARVEL, Мелинда Мэй

---

Арно (Тони). Или наоборот?

Marvel Comics, Железный человек (кроссовер)

Пэйринг и персонажи: Тони Старк, Говард Энтони Уолтер Старк, Мария Коллинз Карбонелл-Старк, Арно Старк

Рейтинг: G

Жанры: Ангст, AU

Предупреждения: OOC

Описание: Он учился отзываться на чужое имя.

Вшытрило меня.

1. Арно

Ему семь, когда в приют приходит высокий темноволосый мужчина с черными как у галки глазами. Он долго смотрит на мальчика, хмурится, а потом говорит:

— Я его заберу. Он должен пропасть.

Он протянул миссис Мирбикл чек и протянул руку — большую, рабочую, но ухоженную ладонь — к ребенку.

Вот только когда приходят такие джентльмены и просят, чтобы дети пропадали, дети правда пропадают. И любому ребенку в приюте это было известно.

Так что пусть еще попробуют поймают!..

Мальчишка бросился со всех ног прочь — он этот приют с рождения знает, потому что именно сюда его мать и подкинула. Он здесь рос, он набивал шишки и синяки на этих ступеньках, так что этому темноволосому за ним не угнаться!..

А мужчина с глазами галки кричал вслед:

— Черт возьми!.. За что я вам деньги плачу?! Какая вы — к черту! — охрана, если не можете поймать мальчика?!

А потом этот самый мальчик совершил страшную глупость — обернулся на миг, чтобы позлорадствовать, и…

— Поймала!..

Малыш замирает, а его обнимает самая красивая женщина, которую он видел в своей жизни. Она улыбается, а он — почему-то — не может вырваться из ее рук — таких добрых, таких не похожих на тяжелые руки нянечек, которые то и дело пытались отвесить ему подзатыльник или ущипнуть, чтобы не вертелся.

— Привет, Тони, — говорит эта женщина.

— Но меня зовут, — хмурится малыш.

— Арно! — рявкает темноглазый. — Куда ты убежал?! Мария, как ты его поймала?

— Легко, — улыбается женщина, а потом жестко сжимает плечи Арно и говорит: — Ты теперь — Тони. Запоминай. Я прощу одну ошибку, но не две.

И спрашивает до ужаса ласково:

— Ты понял меня, Тони?..

Мальчик кивает. А что ему остается?

2. Черные и грешные

Женщину с небесными глазами, светлыми волосами и ласковыми руками зовут Мария.

— Мама, — строго говорит она. — Тони, ты должен звать меня мамой. Тони? Ты меня понимаешь?

— Да, — тихо отзывается Арно. Он думает, что перечить этой женщине не стоит. — Да, мама. Я понял.

— Ты у меня умница, солнышко, — улыбается ему Мария, а потом приглаживает как-то по особенному волосы — так, что это теплом отдается внутри, незнакомо, но очень приятно. — Ты умеешь собирать кубик Рубика?

— Нет, — всё еще тихо отвечает Арно, но Мария уже протягивает ему запутанную головоломку, и он не верит: — Это мне?

— Да, — кивает Мария ласково. — Держи, мальчик мой. Ты должен собрать на каждой грани свой цвет. Попробуешь?

Арно кивает и берет головоломку. Принцип прост, и он с наскока собирает одну грань. Взрослые сначала смотрят на него, потом, когда почти собранной оказывается вторая грань, Мария говорит:

— Говард, мне не нужно иных доказательств. Он — твой сын. Твоя кровь. И глаза у него твои — черные и грешные. У Антонио глаза синие как небо. И небесные эти глаза уже попадали в кадр журналистов и хроникеров.

— Все знают, что Тони болеет, — вздыхает Говард, который, кажется, ему, Арно, отец. — Были случаи, когда цвет глаз менялся из-за болезни или травмы. Можем с помощью линз сымитировать постепенную смену цвета глаз.

— Придется, — вздыхает Мария и спрашивает ласково: — Тони? Ты собрал уже четыре грани?

— А? — смотрит на нее Арно и кивает: — Да, мэм… Мам. Да, мам. Я собрал уже четыре грани. Я… Мне нужно немного больше времени. Я… можно?.. Не… Можно мне этот… Я…

— Пресвятая Богородица! — охает Мария. — Бедный ребенок!.. Тони, никто не будет отбирать у тебя игрушки. Это твой кубик. А если бы он и не был твоим, ты бы смог его получить. Старки могут получить всё, если захотят. А ты — Старк. Ты меня понял?

— Да, мам, — кивает уверенней Арно.

На Говарда он старается не смотреть, потому что тот темным злым взглядом душу у него, кажется, вынуть пытается.

3. Кривое зеркало

Сначала Арно кажется, что он смотрится в зеркало.

У него получается полностью собрать кубик перед самым приездом в особняк Старков — он отчего-то торопится, несмотря на все заверения Марии, что никто у него головоломку не отберет. Ему важно закончить с кубиком сейчас, до того, как они ступят на порог дома Старков. Может, он напрашивается на похвалу, пытается показаться… не тупым, впечатлить, наверное.

Не то, чтобы у него получается.

— Говард, смотри, — радуется Мария, — Тони собрал кубик.

— Это просто головоломка, — хмыкает Говард и бросает на него обжигающий тьмой взгляд.

Арно склоняет голову, боясь посмотреть в глаза мистера Старка.

— Говард, ты просто привык к тому, что Антонио умен, — ласково журит Мария. — Поверь, не все дети способны на то, что могут сотворить в их возрасте Антонио и Тони.

Она… утешает. И от этого становится тепло где-то внутри.

Так что Арно спокойно выбирается из машины, берет ее ладонь и идет следом, туда, куда его ведет Мария. Он ей — отчего-то — верит, а еще ему интересно, кто этот Антонио. И зачем его, Арно, привезли сюда, да еще и имя другое да… ли.

Арно застывает, глядя перед собой широко распахнутыми глазами.

Сначала ему кажется, что он смотрится в зеркало — в искаженное, как на тех ярмарках, куда они с мальчишками пробирались. Искаженное зеркало — его лицо, но тощее, болезненное… и глаза другие, синие.

И голос — суховато-ломкий, но уверенно требующий:

— Мама, кто это? Папа? Кого вы привезли? Почему у него мое лицо?

Арно выдыхает. Почему у него мое лицо?

Говард бросается к этому, искаженному, подхватывает его на руки и строго говорит:

— Антонио, ты же знаешь, что тебе нельзя вставать с постели.

Арно смотрит снизу вверх и видит, что эти черные глаза могут быть добрыми. А потом они смотрят на него.

4. Могила

Мария говорит спокойно:

— Антонио предстоит очень долгое лечение, но злым людям нельзя знать, что он болеет. Поэтому, ты, Тони, заменишь его, пока Антонио не поправится. На тебя возлагается огромная ответственность — поддерживать репутацию семьи Старков. Ты понимаешь это?

Арно уже семь, не мелкий, чтобы такого не понимать. Он кивает. И говорит на всякий случай:

— Да, мам.

Говард не говорит ничего. Он вообще предпочитает Арно не замечать — уходит в спальню к Антонио и остается там.

— Ему нужно время, милый, — вздыхает Мария. — Скоро он поймет, что это правильно — вырастить тебя, кровь от крови его, а не искать похожих на нашего Антонио малышей.

Арно на всякий случай снова кивает. И идет следом за Марией в свою новую комнату.

Ему не нравится в этом доме. Здесь чисто, просторно, свежо, не душно, несмотря на жару, что царит за окном, но пахнет… словно теми цветами, которые растут на могиле у их приютской кошки Люсиль, смертью пахнет.

Арно смотрит на большую кровать, на гору игрушек и выбирается в окно. Он идет по карнизу, добирается до соседнего открытого окна и заглядывает в комнату. Там на постели лежит мальчик, похожий на него. И никого больше.

Антонио приподнимается на локтях и говорит:

— Я тебя видел.

И Арно забирается в его окно и приближается к кровати.

— Кто ты? — хмурится Антонио.

— Арно, но Мария сказала, что я теперь Тони, — усмехается Арно. — А она — мама.

— Она — моя мама, — твердо отвечает Антонио, а потом говорит жестко: — Папа говорит, что ты только… актер. Ты будешь изображать меня, пока я не поправлюсь.

— Мария говорит то же самое, — кивает Арно. — И я знаю, что она — твоя мама.

От этих слов внутри тяжело становится. Они завистливые, эти слова, но с этим Арно не может поделать ничего — у его отражения были другие глаза и запах болезни, но была Мария… и был Говард. Для Антонио Говард был добрым.

— Да нет, — вдруг говорит Антонио. — Видимо… твоя… Ты же будешь вместо меня, пока я не поправлюсь. — Он смотрит своими небесными — как у Марии — глазами на Арно и говорит спокойно: — А я не поправлюсь. Никогда.

И возразить бы что-то, но…

Но от Антонио тянет болезнью, а в комнате нехорошо пахнет могилой.

Арно — отчего-то — чувствует себя виноватым и прячет глаза. Пропахшую смертью комнату он покидает через окно.

5. Говард

Арно не дурак. А взрослые его дураком считают, так что говорят спокойно при нем. Ему это только на руку… почти всегда.

Мария за ужином радуется его примерному поведению воспитанного ребенка, а Говард кривится — его раздражает, кажется, всё — и тихое поведение Арно, и его незнание столовых приборов и то, как неловко он благодарит за поданную трапезу.

А потом рыжеватая пожилая дама что-то говорит на ухо Марии, и та, извинившись, покидает стол.

Говард пьет виски, бросая презрительные взгляды на Арно, а тот, собравшись, спрашивает:

— Можно я не буду звать вас отцом?

— Что? — смотрит на него Говард. — Ты же… сиротка. Сироты мечтают… о семье. Марию ты мамой зовешь, почему не меня?

— Потому, — отводит взгляд Арно, — что она попросила звать ее мамой, хотя она не моя мама. Но вы — мой отец, и быть отцом мне не хотите. Вы хотите быть отцом Антонио. Так будьте!..

Арно тут же затихает, поняв, что, кажется, сказал слишком много, а Говард смотрит на него странно, потом хмыкает и говорит:

— Я тебя не ненавижу. Я о тебе до прошлого месяца вообще не знал. Просто… — Его голос становится ломким на миг: — Просто ты не… не мой Тони.

Они молчат недолго, потому что… что тут скажешь? У отца Арно уже был сын, которого он любил, зачем ему вообще Арно сдался?

— Если про мою главную слабость, моего сына, прознают мои враги, — продолжает Говард, — то уничтожат меня через него, а потом и его уничтожат.

Арно смотрит на него, не понимая, почему ему это говорят, а отец-только-для-Антонио добавляет:

— Кажется, мозгами ты всё же пошел в меня. Можешь звать меня Говардом.

И возвращается к своему виски.

Арно кивает, не глядя на него. Сейчас он хотя бы понимает… зачем всё это. Понимать, что творится вокруг тебя, даже в семь лет очень важно.

А если серьезно, то не отпускает меня мысль, что в КВМ Говард Старк не любил Тони только потому, что тот никогда не был его сыном, а был тем, кто встал на место его сына. Он был... проектом Говарда, не ребенком, он приучил себя говорить "сын", "Тони", но никогда не считал его своим истинным сыном, не видел в нем Старка.

Как-то так.

@темы: фик, Тони Старк, MARVEL

---

Быть мной

Быть мной - это не написать фик-обманку с иницалами дамы Роджерса на его... теле, потому что для обманки ты планировала взять Дейзи Джонсон и Джессику Джонс, потому что на английском их имена выглядят как Daisy Johnson и Jessica Jones.

Да, фанфик на русском, но ты знаешь, что в оригинале инициалы не совпадают. И всё, и не получается написать.

Кажется, я люблю усложнять себе жизнь.

@темы: мысля

---

Горячий

В общем, меня немного вштырило

Изначально была эта картинка:

— нам стоит пойти куда-то вместе

— я встречаюсь только с горячими парнями.

— так, тогда... где мои спички?

— я не знаю может быть- СТОЙ ЧТО ТОНИ НЕТ

Но мне не зашло.

Так что вот:

Мне почти не стыдно

@темы: Тони Старк, Стив Роджерс, MARVEL, моя странность

---

Пла-ги-ат

Таша Старк, Росс, Капитан Америка. // АУ, Ангст. (Гет в P.S.)

Росс улыбается, когда Железная Леди приземляется на ступени Капитолия.

— О, вот и наш главный Мститель прибыл, — говорит он в микрофон. — Мисс Старк, поприветствуете Капитана Америка?

Таша спокойно идет по ступеням, и костюм сворачивается за ее спиной. Она рванула сюда с совещания, так что прилагаются и туфли на каблуках, и брючный костюм-тройка, и умеренный макияж, делающей ее только опасней и откровенно стервозней. То есть, настоящей. В кой-то веки.

— Кэп только вошел в ряды Мстителей и, кажется, вы не знакомы, — продолжал говорить Росс.

Таша его не слушала, прошла мимо него, остановилась прямо перед новым Капитаном Америка — марионетка Росса, на которую нацепили костюм Стива и дали в руки щит. А этот костюм Таша сама делала. Чуть ли не своими руками. Так что все его секреты она знает прекрасно.

И щелкает пальцами, одновременно шепнув Memento mori — экстренная команда, позволяющая добраться до ран Роджерса. Вот только в костюме сейчас не Роджерс, и этого он просто не ожидает.

Костюм распадается, осыпается на ступени.

На Старк таращится ошарашенный накаченный блондин в одних трусах. Таша смотрит на него, оглядывает пристально, буквально с ног до головы, фыркает, оборачивается к Россу, у которого, кажется, сейчас пар из ушей повалит, и говорит, зная, что Пятница усилит ее голос:

— Не вижу тут Капитана Америка.

А вот блондинчик терять звание не собирается и вякает:

— Я — Капитан Америка!

— Да неужели, — даже не оборачивается Старк. — Забавно. Я думала, что истинный Капитан Америка должен быть выбран не за мышцы и отсутствие мозгов, а за то, что мозги у него, как раз, имеются, а так же — честь, благородство и истинные идеалы, отстаивать которые он готов до смерти — чаще всего до своей. Капитан Америка — чист душой. Он — человек. Настоящий. Искренний. А не… — Она на миг оборачивается и договаривает: — А не это вот.

Опускает руку, сжимает ее в кулак, чувствует, как примагничивается к браслету щит, довольно чувствительно ударив по запястью, и говорит:

— Этот щит мой отец делал. Я его жалкому плагиату на героя не доверю.

А потом Старк начинает расправлять костюм и взлетать — выглядит это так, будто она идет по воздуху. Что сказать, Старки всегда любили эффектные жесты.

И не любили плагиат.

P.S. Гет.

Баки хмыкает, глядя на шокированного друга, и уточняет:

— Так, ладно, я промолчу о том, что она не позволила вручить твой щит другому, я скажу вот что — она твой подарила тебе в качестве валентинки. Может уже плюнешь на «Таша меня ненавидит и никогда не простит» и отправишься к ней?..

Стив смотрит на друга, переводит взгляд на щит и осторожно говорит:

— Пожалуй, я сначала позвоню.

Отвечают ему после второго гудка.

Ниже - размышления и страдания уже авторские, а не героев.

Мне сегодня напомнили о плагиате, так вот. Есть для меня одна чертовски болезненная тема - плагиат. Нет, не так. Корявый плагиат.

Я люблю, когда мои идеи живут своей жизнью. Я это почти обожаю. Взяли вы какой-то приглянувшийся момент - пожалуйста, берите, но только обыграйте его красиво, найдите обоснование для него, логику. Такую красоту и плагиатом назвать язык не повернется. Я буду читать, умиляться и тихо обожать вас где-то в сторонке.

А вот корявый плагиат я ненавижу. Я ненавижу, когда берут идею, что ты долгое время носила в сознании своем, выверяла, искала доказательства, матчасть, чтобы написать правильно, с минимальными провисаниями по части обоснуя и хорошей логикой поступков персонажей, и превращают ее, тобой выстраданную, во что-то страшное, запутанное и корявое.

Я, наверное, мазохист, но я честно еще с год назад читала каждый фанфик, чей сюжет был откровенно (вплоть до диалогов) стырен с моих. Где-то я помогала авторам, потому что у них просто нет опыта, просто нужно сказать, где у них недочеты. Было такое, было. Я помню одну девочку, с которой мы три часа разбирали, почему ее герои поступают так, а не иначе. Она меня в соавторы хотела записать, но я отказалась. Мне просто понравилось, что она правда захотела понять - почему так, где тут логика? Это было.

А было и иначе. Когда автор просто брал сюжет тридцати страниц, впихивал его в три, потеряв весь обоснуй, все переживания и всё, что должно было объяснить, почему вообще так происходит. Я прочитала тот фанфик - ну, то, что было утащено у меня. Мне так поплохело изрядно. Я просто сидела и хлопала глазами - как, фак, можно просто взять и сделать... вот это. Ладно, хорошо, у автора нет опыта, автор, вот я сейчас укажу хотя бы ошибки в публичную бету, ладно? Была послана на три веселые буквы в личку, а потом попала в черный список. За Публичную бету. Видимо, кошка в курсе, чье мясо съела, но я ей и слова не сказала же, что происходит-то?

Этот фик до сих пор жив и, вроде, как в процессе. И мне от одного осознания этого как-то муторно.

Я, наверное, странная, но думаю - раз уж ты взял идею, то исполни ее с достоинством, качественно и логично, а не коряво, вывернуто и откровенно паршиво.

Как-то так. Пойду пить чай и релаксировать на что-то хорошее.

@темы: фик, мысля, Стив Роджерс, Баки Барнс, Таша Старк, MARVEL

---

Пеппер Поттс. Версия 2.0

Пеппер Поттс. Версия 2.0

Пейринг или персонажи: Тони Старк/Вирджиния Поттс, Тони Старк, Вирджиния Поттс, Доктор Холдэн Рэдклифф, Леопольд "Лео" Фитц, Джемма Симмонс, Стив Роджерс

Рейтинг: PG-13

Жанры: Романтика, Ангст, AU

Предупреждения: OOC, Элементы гета

Размер: Мини, 7 страницы

Кол-во частей: 1

Статус: закончен

Описание: Мисс Поттс, ваши показатели очень хороши для той, кто… была в коме.

Примечания автора:

Рэдклифф только упоминается. Его жена - Агнес.

Фитц-Симмонс мелькнули, но сыграли важную роль.

В конце мимолетно появляется Коулсон.

ИМХО, это странно!

Но я должна была это написать.

Всем удачи и, надеюсь, приятного чтения.

И да, это все же джен с примесью гета или гет с примесью джена?

— И что мне нужно сделать? — Пеппер сидела на стуле в лаборатории Тони.

Она неловко поджимала ноги и откровенно опасливо пыталась посмотреть на шлем, который минуту назад нацепил на нее ее неугомонный… босс? друг? любимый? всё вместе? Поттс посмотрела на Тони, а тот улыбнулся, щелкнул парой клавиш и сказал:

— Ты уже всё сделала. Теперь нужно час посидеть в этом шлеме — и полная карта твоего мозга у меня в кармане!.. То есть, на диске, конечно.

— На диске, — повторила Пеппер и уточнила: — Тони, ты понимаешь, как безумно это звучит?

— Вот именно! — кивнул Старк. — Запомни, что у тебя уже есть один безумный ученый. И не ищи себе других.

— Господи, — простонала Пеппер, — ты опять об этом! Киллиан показывал мне свой научный проект. И всё.

— Я очень на это надеюсь, — кивнул Тони. — А пока мы ждем… Скраббл?

— Тони!..

Вспышка обожгла глаза и что-то внутри.

Пеппер резко выдохнула и, открыв глаза, села в кровати. И запуталась в трубках.

— Что? — охнула она, трогая трубки капельницы.

Ее руки были странно-тонкими. Она смотрела на свои костистые пальцы, а кардио-монитор начал издавать высокий писк, отмечая, как бешено колотилось сердце Пеппер.

В палату влетел русоволосый молодой человек. Остановился, глядя на нее как на чудо, выглянул в коридор и крикнул:

— Симмонс! Зови Старка! Она очнулась!..

Пеппер выдохнула, потому что Тони был тут. Тони обязательно что-то придумает. Тони…

— Пеппер! — влетел в палату Тони, бросился к ней, обнял, прижал к себе, выдохнул: — Ты очнулась. Ты снова со мной. Ты здесь.

Пеппер вцепилась в него и заплакала.

Тони поседел — у него и раньше проглядывала седина, но сейчас виски были полностью седыми, а на лице прибавилось морщин. Пеппер огладила его по щеке, и он прижался к ее ладони, прикрыв глаза.

Милая девушка-доктор — Симмонс — о чем-то шепталась с тем русоволосым парнем — Фитцем — и проверяла показания приборов, а потом мягко сказала:

— Мисс Поттс, ваши показатели очень хороши для той, кто… была в коме. Как вы себя чувствуете?

— Слабой, — нахмурилась Пеппер. — Я… Что со мной случилось?

— Что ты помнишь? — посмотрел на нее Тони и снова прикрыл глаза.

— Я, — Пеппер глянула на Фитца и Симмонс, нахмурилась, и Старк сказал:

— Им можно верить. Они помогли мне вытащить тебя, Пеппс. Что ты помнишь?

— Ты ревновал и уговорил меня просканировать мой… — Пеппер чуть поджала губы, — мозг. Это было довольно странно, Тони. А потом я обыграла тебя в скраббл.

— Только потому, что Джарвис подсказывал тебе, — улыбнулся Тони. — Пеппс, ты чувствуешь себя… хорошо?

— Ну, — нахмурилась Пеппер. — Да?.. А что?..

— Ты немного умерла, — пояснил Тони, поцеловал ее в запястье, зажмурил глаза, прижимаясь щекой к ее ладони. — Киллиан убил тебя. И я… смог вернуть тебя только спустя полгода. Я… Я…

— Чтобы спасти меня, получил докторскую степень? — улыбнулась тепло Пеппер.

— Почти, — посмотрел на нее Тони, и во взгляде его была такая любовь, что внутри всё перехватило от нежности. — А еще нашел помощников. Фитца и Симмонс ты уже знаешь. Потом познакомлю тебя с Рэдклиффом. Он сейчас немного занят. Он недавно женился, и он не хочет потерять ни мгновения. — Тони смотрел, казалось, в самую душу, обещая и прося: — Ни одного мгновения, Пеппс, а?.. Выходи за меня?..

— Да, — выдохнула Пеппер, — да.

Тони подался вперед, обнял ее, прижал к себе, и она почему-то заплакала.

— Ну что ты? — шептал Тони. — Что ты? Всё хорошо… Всё теперь будет хорошо, Пеппер. Я клянусь тебе.

— Но для этого нужно сделать анализы, — заметила Симмонс. — Мистер Старк?

— Да, — отстранился от нее Тони. — Да. Конечно. Это важно, Пеппер.

Пеппер только кивнула.

Через неделю она начала потихоньку ходить — ее тело восстанавливалось очень быстро. Пеппер чувствовала себя… сильной, просто не вошедшей еще в свою силу. Кажется, Тони перевернул Ад, чтобы ее вернуть. Возможно, он создал какую-то сыворотку. И она даже не против.

Она жива.

Быть живой… это хорошо. Это очень хорошо.

Фитц и Симмонс оберегали Пеппер от чего-то страшного. Она знала это. Но секреты ее нервировали.

— Тони, что ты скрываешь? — потребовала однажды Пеппер. — Ты потерял компанию? Ты начал Третью Мировую и стал фюрером всей Земли?

— Серьезно? — посмотрел на нее Старк и рассмеялся. — А мне бы пошло!.. Но нет, Пеппс, всё… сложнее. — Он вздохнул. — Официально тебя похоронили, потому что…

— Твои эксперименты были незаконны, — кивнула Пеппер. — Я даже не сомневалась. И… есть какая-то возможность?..

— Есть, — кивнул Тони. — Там был взрыв и официальная версия — тела не нашли. Ты пропала без вести. Но у меня есть… враги. Тебя признали погибшей. Кажется, они думали, что это меня сломит. — Он посмотрел на нее больным взглядом, и добавил едва слышно: — Почти сломило.

— Но я здесь, — протянула ему руку, и Тони сжал ее пальцы в своей ладони, — и ты здесь. — Она потянула Старка к себе, и он присел на краешек ее кровати. — И мы вместе. Во мне осталось… что-то незаконное?

— След сыворотки? — пожал плечами Тони. — Если не знать, что искать, не найдешь.

— Я и не сомневалась, — улыбнулась Пеппер. — Так что остаются формальности. Я дам показания, доктор Симмонс официально поставит мне диагноз — ретроградная амнезия, кажется? И снова стану «той самой мисс Поттс».

— А потом и миссис Старк, — поцеловал ее пальцы Тони.

И Пеппер ему улыбнулась. Господи, за что ей этот невероятный мужчина?.. За годы, пока она возилась с тусовщиком-Старком, наверное.

Они не торопились. Казалось, что у них вся вечность впереди, а от того торопливые жаркие поцелуи и до безумия медленные прикосновения откровенно сводили с ума.

А потом… они кое-что выяснили.

— Побочный эффект сыворотки? — морщась, уточнила Пеппер.

— Ну вот, — хмыкнул Тони, — сбылась моя мечта — ты только моя. Я у тебя первый. И единственный.

Поттс в отместку впилась ногтями в его задницу. Старк ойкнул, фыркнул и поцеловал ее — сладко-сладко, медленно и горячо.

Пеппер пришла в себя быстро. Она спокойно рассказывала в зале суда:

— Последнее, что я помню — день встречи с Элдричем Киллианом. Я поблагодарила его за то, что он продемонстрировал мне свой проект, разобралась с некоторыми рабочими вопросами, вернулась домой, поужинала с Тони и отправилась спать. А проснулась уже в палате. Как оказалось, прошло полгода, и меня признали мертвой. Это было несколько… шокирующе. Вы не можете мне объяснить, почему меня так быстро объявили мертвой безо всяких доказательств? Простите, но клок моих опаленных волос на месте преступления — это не то же самое, что мое мертвое тело, вы не находите?

— Этот вопрос проясняется, — сурово ответил судья.

И к концу часа признал Пеппер Вирджинией Поттс.

Пеппер вновь ударилась в управление компанией, хотя Тони просил:

— Не напрягай себя. Ты еще не оправилась.

— Тони, — смотрела на него Пеппер, — я не взваливаю на себя больше, чем смогу унести. Ты уже послал открытку с извинениями Стиву?

— Я? — посмотрел на нее такой… Старк. — Почему я должен?

— Потому что ты напал на него, — посмотрела на него Пеппер, — связал и выкачал три литра крови. Романофф мне всё рассказала.

— Я извинюсь, — вздохнул Тони.

— И пригласишь его на свадьбу, — кивнула Пеппер. — Лично.

— Хорошо, — сдался Старк.

— И на завтрашний ужин, — добила Пеппер.

— Что? — возмутился Тони. — Я не…

— Ты выкачал из него три литра крови, — напомнила — пока еще — мисс Поттс, сложив руки на груди.

— Ладно, — вздохнул Старк, — я его приглашу, но если он откажется, я ничего сделать не смогу.

Пеппер ему улыбнулась. Романофф гарантированно обещала ей, что Стив не откажется.

Тони и Стив дружно друг на друга дулись. Как сообщила Романофф — Роджерс не хотел давать кровь, потому что после естественной крио-заморозки ее состав изменился во что-то странное, и он боялся только навредить этим, а Старк… Старк поступил как одержимой своей идеей гений. У него всё получилось. Вот только они до сих пор не помирились и делали вид, что увлечены только ужином.

— Итак, — промокнула губы салфеткой Пеппер, — Стив, вы будете на нашей свадьбе?

— Я? — посмотрел на нее почти удивленно Роджерс. — Да. Я… Да. Я буду. И… Вы женитесь?

— Да, через две недели, — улыбнулась Пеппер. — Тони хотел пышную свадьбу, на которую нужно много времени, но получилось так… что мы… ну, забыли кое о чем… и…

— У нас будет дочь, — протянул Пеппер руку Тони, она сжала его пальцы, а Старк посмотрел на нее влюбленно. — Кэп, — он обернулся на Стива. — Пеппер абсолютно здорова благодаря твоей крови. Она жива, благодаря ей. И я никогда не буду чувствовать вину за то, что сделал. Я вернул ее. Я правда вернул ее.

— Я, — лицо Стива исказилось от муки почти. — Я понимаю. Если бы я смог вернуть того, кто мне дороже всего… Я бы мироздание перевернул. А ты это и сделал. Так, — он улыбнулся неловко. — Как назовете дочь?

Тони радостно улыбнулся и выдал ворох имен. Пеппер смеялась. А Стив смущался и радовался одновременно. И не смотрел ей в глаза.

Тони спустился в мастерскую, чтобы принести какой-то гаджет для Кэпа, а Стив всё еще не мог смотреть Пеппер в глаза. Она вздохнула, покачала головой и сказала:

— Что бы это ни было, перестаньте терзаться тайной и виной.

— Но, — посмотрел на нее Стив, — у меня нет никакой…

— Я знаю, — перебила Пеппер.

Он посмотрел на нее пронзительно и неверяще, а Пеппер кивнула и сказала:

— Я знаю. Я знаю, что не выжила тогда. Я умерла, Стив. Но мой разум… Он был сохранен на жестком диске Тони. И Тони… вернул меня. Я не знаю, что он сотворил, чтобы меня вернуть, но я здесь. Я рада этому. А вы?..

— Я тоже рад, — тихо сказал Стив. — Мы прибыли к самому финалу сражения с Киллианом. И все мы видели вашу смерть — как вы… упали. И мы ничего не смогли сделать. А Тони был разбит. Он винил себя… Он хотел вас вернуть… Пропал из вида. А спустя три месяца явился ко мне и сказал, что вернул вас, но что-то… пошло не так.

— Память с жесткого диска не хотела приживаться в клонированном теле, — сказал Тони мертвым голосом за их спинами.

Стив и Пеппер вздрогнули и обернулись. Тони не смотрел на них, вертел в руках какую-то коробочку, хмурился, потом вздохнул и продолжил:

— Я нашел Холдэна Рэдклиффа. Его невеста была смертельно больна. И… он был мне нужен. Я рассказал о технологии переселения разума в новое тело. Он привел Фитца и Симмонс. Но мы всё равно не справлялись. Тело… умирало. И тогда я вспомнил про Стива. И… украл кровь. Мы создали на ее основе усиливающий регенерацию препарат и ввели тебе. Спустя три часа ты очнулась. Я… — Тони посмотрел с отчаяньем. — Я надеялся, что ты не узнаешь, что…

— Тони, — строго посмотрела на него Пеппер. — Ты пытаешься меня оскорбить? Я не гений, но могу сложить два и два. Намеки, оговорки, отсутствие шрамов, констатация моей смерти. Это было очевидно. И — Бога ради! — перестань терзаться!.. Я жива. Я люблю тебя. Да, может, я не… не настоящая Пеппер Поттс, но…

— Ты настоящая! — перебил Тони. — Ты… Ты — Пеппер.

— Тогда почему ты думаешь, что я могу тебя ненавидеть за то, что ты меня вернул? — уточнила Пеппер.

— Я пойду? — уточнил Стив, о котором они забыли.

— О, нет, простите! — повинилась Пеппер. — Мы забылись. Отвлеклись.

— Я бы тоже отвлекся на вашем месте, — хмыкнул Стив. — И я рад, что вы живы, мисс Поттс… Что вы оба живы, потому что, простите, без вас Тони был мертвым. Я рад, что все живы. Очень рад.

Он улыбнулся, и Пеппер улыбнулась ему в ответ. И счастливо выдохнула, когда Тони ревниво приобнял ее.

Иногда Пеппер казалось, что ее другая — первая — версия сделала бы всё лучше. Что она бы справилась там, где она не могла. И это придавало ей сил, потому что — действительно — ее — буквально — создал Тони Старк, а всё, что создает Тони Старк обязано быть невероятным.

И она была.

Она была невероятной и живой. Она жила и наслаждалась своей жизнью. И да, хотя бы в этом она была лучше своей первой версии, которая жить-то толком не успевала.

И когда Пеппер думала об этом, она всегда улыбалась, потому что вторая жизнь была потрясающей и счастливой. А главное — была.

— Да, да, говорит директор Коулсон. Фитц? Симмонс? Как дела с проектом Таити 2.0?

— Мы уже превзошли результаты мистера Старка. Предоставить вам отчет, сэр?

@темы: фик, Тони Старк, Пеппер Поттс, MARVEL, моя странность